Жены и любовницы Наполеона. Исторические портреты
Шрифт:
Они отправились в гостиницу «Шербур», и нет сомнений в том, что там вся эта история завершилась так, как и была задумана. Можно также быть уверенным в том, что он впервые совершил половой акт. Однако это не привело к целой серии других встреч с женщинами из Пале-Руайяль, потому что почти сразу же Наполеон уехал из Парижа, чтобы провести свой продленный отпуск на родной Корсике. По возвращении его направили в Оксонн.
Вскоре после этого Париж забурлил, и из его трущоб хлынули толпы, захватившие Бастилию. Разгул толпы парализовал власти в столице, что постепенно привело к анархии 1792 года, к гибели королевской семьи и, в конечном итоге, к террору Дантона и Робеспьера.
В
Глава 4
«А счастлив ли сей плут?»
Эта перемена настроения и пример недавно женившегося брата почти подтолкнули Наполеона к семейной жизни в возрасте двадцати четырех лет.
В июне 1793 года, когда революция находилась в разгаре, а гильотины в Париже и других местах уносили ежедневно до восьмидесяти жертв, обнищавшая семья Бонапарт высадилась в Марселе, не имея никакого имущества, кроме надетой на них одежды. Да и одежда оставляла желать много лучшего. Семья активно втянулась во внутреннюю борьбу на Корсике, поддержала проигрывающую сторону и едва спаслась. Отец Бонапартов уже умер, а бежавшие – всего семь человек – оказались в отчаянном положении. Вся их собственность на Корсике пропала, они остались без средств к существованию и почти без друзей в стране, на всех границах охваченной террором и войной.
Жаль, что поблизости не оказалось никого, кто смог бы предсказать измученной матери этого семейства их лучезарное будущее. Из семерых сыновей, выстроившихся тем летом в Марселе в очереди за муниципальным хлебом, шестерым суждено было в предстоящие пятнадцать лет занять королевские троны! А трех девочек – Элизу, Полину и Каролину – ждали блестящие браки.
Однако Летиция Бонапарт была женщиной слишком здравомыслящей, чтобы гадать на кофейной гуще. Она немедленно занялась налаживанием семейной жизни, в чем умело помогал ее второй сын, капитан Наполеон Бонапарт, единственный член этого семейства, достигший самостоятельности.
Наполеон взял к себе младшего брата – Луи, поселив его в своей квартире, а кроме того, принял на себя ответственность за образование этого ребенка. Это стоило ему примерно восьмидесяти четырех долларов в год, что весьма положительно характеризует Наполеона как сына и как брата.
Более года Бонапартов относили к числу бедняков, обнищавших из-за революции. Потом совершенно неожиданно их положение стало улучшаться. Старший сын Жозеф получил работу в военном продовольственном магазине, а Наполеон взмыл к вершинам известности, его ум и порыв начисто вымел из Тулона роялистов и англичан. За этим тут же последовало быстрое продвижение по службе, и он сразу смог помогать обнищавшей семье.
Брат Жозеф успел уже помочь себе сам. Он приударил за старшей дочерью торговца мылом из Марселя, которого звали Клари, и покорил сердце девушки. Вместе с супругой Жюли он получил приданое, равное почти семнадцати тысячам, в перечислении на доллары. По тогдашним временам – сумма огромная.
Для беженцев, которые всего год назад питались в муниципальных кухнях Марселя, такое приданое могло показаться ключом к рудникам царя Соломона, и, возможно,
Жена Жозефа отличалась добротой характера, но страдала от прыщей, и ее никак нельзя было сравнить с младшей сестрой – Дезире, которой в ту пору исполнилось шестнадцать лет.
О Дезире часто говорили как «о легкомысленной кокетке» и «совершенной пустышке». Ее портрет позволяет согласиться и с менее благосклонной оценкой, потому что, хотя она и обладала некоторым мрачным очарованием, в выражении ее лица отсутствует живость. Мадам Жюно, очень хорошо знавшая ее, говорила, что у нее бесцветный характер и, «хотя она и была безобидной, она в то же время не обладала ни малейшей привлекательностью». Но как показали события, для Наполеона знакомство с ней оказалось отнюдь не безобидным. В конечном итоге, выйдя замуж за самого заклятого из его врагов, она не простила ему того, что он не проявил большей настойчивости в ухаживании за ней.
Перспективы Наполеона в этот период все еще оставались неясными, несмотря на успех в Тулоне. Он отличился в битве и поднялся до ранга командира бригады, но волна террора спадала. Робеспьер был мертв, и личная дружба Бонапарта с братом тирана превратилась в препятствие для дальнейшего продвижения при сменившей Робеспьера ущербной банде прожженных интриганов вроде Барраса и нерешительных плутов типа Тальена.
Сам Бонапарт невысоко оценивал свои шансы и был склонен скорее заботиться о собственной безопасности. Он бросал завистливые взгляды на семейное счастье Жозефа. «Какой счастливчик этот плут Жозеф», – писал он. Мы узнаем, что в определенный период, предшествующий его следующему взлету, он писал Жозефу и уговаривал брата похлопотать за него перед Дезире.
В июне 1795 года он все еще докучал своему брату по поводу Дезире. Но то ли потому, что вторая дочь торговца мылом действительно оказалась кокеткой, то ли затянувшееся отсутствие Наполеона, но что-то помешало дальнейшему развитию романа.
Из Италии Бонапарт писал Жозефу, что Дезире попросила его прислать свой портрет, и он заказал для нее такой портрет. Наполеон добавляет: «Можешь отдать этот портрет ей, если она того пожелает, или оставь его у себя».
Вскоре после этого он горько сетует на то, что не получил от Дезире никаких известий, и позже все еще донимает своего брата просьбами объяснить причину ее молчания. Несчастный Жозеф не знал, как поступить с предполагаемым сватовством. Говорят, что семейство Клари выступало против этого и что отец Дезире, когда его прощупывали насчет подобной перспективы, фыркнул: «Нет, нет! В семье довольно и одного Бонапарта!»
Жозеф, которого, несомненно, задело такое замечание, отрицал, что оно вообще произносилось, отмечая, что его тесть за год до мнимого высказывания уже скончался. Но очевидно, что семейство Клари к ухаживаниям Наполеона относилось без особого энтузиазма. С какой стати они должны были поступать иначе? Жозеф оказался не особенно престижным приобретением. Уже вскоре он занялся одной из форм непристойного поведения, соответствовавшей его деревенской натуре, – стал волочиться за смазливыми бабенками. Это был грузный, тупой, неумелый парень, обреченный на то, чтобы все последующие двадцать лет им помыкал его ужасный братец. И только когда Наполеона надежно запрятали на острове Святой Елены, Жозеф набрался смелости называть вещи своими именами. Пачки наполеоновских писем о Дезире, должно быть, причинили ему такие же мучительные страдания, как и принудительное пребывание на тронах, которые он занимал при императоре.