Женюсь на первой встречной-поперечной

Кьярри Стелла

— Да? Как это?

— Вот вчера курицу загнал. Я ее как раз хотела на суп. Не пришлось грех на душу брать, — хохочет. — Сегодня разлитую сметану с пола слизал так, что мыть не надо… в общем, не собака, а находка. А как он лает громко, когда чужие к дому подходят! Я теперь на сигнализации. Никого не боюсь. И спать с ним теплее, живая грелка.

— Здорово. Он тебе совсем как внук второй. Приемный.

— Точно. Только черненький. Иностранец, — смеется. Давно у бабушки такого замечательного настроения не было.

—

Ну ладно, если что звони.

— Росика поцелуй. У вас с ним хорошо? Не ссоритесь?

— Нет… Он замечательный, — улыбаюсь.

— Я по нему сразу поняла: добрый, воспитанный, скромный. Приезжайте на выходные, соскучилась я.

— Решим. Как там, кстати, мужика задержанного наказали?

— Не знаю… по деревне разные слухи ходят. Участковый отмалчивается… Ты давай там осторожнее. Мало ли что…

— Понятно, — вздыхаю. Ну ничего, вряд ли он нас в таком большом городе легко найдет. Но внутри зарождается чувство беспокойства.

Прощаемся с бабушкой, перебрав все темы для разговора и обсудив все сплетни и происшествия из деревни. Откладываю мобильный, но он оживает новым звонком. На экране неизвестный номер.

— Алло.

— Лика Воронцова?

— Да.

— Ваш телефон дал Вячеслав Львов. Вы его родственница? Девушка?

— Что с ним?! — смартфон в руках начинает дрожать.

— Ему стало хуже. Приезжайте, пожалуйста, как только сможете.

Телефон едва не падает на пол, успеваю перехватить. Новый не входит в список трат на ближайшее время. Пока сама без работы.

— Да… приеду, конечно! — поспешно надеваю платье-рубашку. Не удержалась и приобрела на распродаже, на сэкономленные с покупки зарядного устройства деньги. Не все же в шортах ходить.

Времени в образ, еду на такси. Страшно осознавать, что ничего не сможешь сделать. Чудо что он вообще жив… с такими травмами...

Влетаю в больницу, на ходу натягивая бахилы.

— Девушка! Вы к кому?

— К Львову.

— Ваша фамилия?

— Воронцова. Гликерия.

— Как? — переспрашивает. Все как обычно. Диктую по буквам.

— Какое имя у вас… редкое.

— Можно мне идти?

— Вы родственница?

— У него нет никого кроме меня. Я его девушка, — краснею. Что еще сказать, чтобы пропустили?

— Ясно. Перевели в интенсивную. Вам, конечно, туда не желательно. Раз не родственница.

— Пожалуйста, я должна! Спросите у медсестры Маши, я к нему постоянно хожу… — прошу, почти плача. Больше всего боялась такого исхода. Новая медсестра смотрит на меня, раздумывает, а после кивает.

— Маша уволилась неделю назад. Теперь я, Татьяна, на ее месте. Ладно, идем.

— Ему совсем плохо?

— У врача спроси. Я еще не привыкла ко всем, только перевелась два дня назад.

— А где врач?

— В операционной. Пока не знаю, когда вернется. Ну давай, тихо. Проведу тебя к пациенту.

Коридоры, наполненные запахами лекарств и хлорки, белые стены, все белое… Рябит в глазах. Подходим к палате. Татьяна тихонько открывает дверь.

Приборы, издающие механический звук, несколько коек. Пустые. Слава лежит ближе к входу. Бледный. Когда вижу его таким беспомощным, сердце кровью обливается. Но уговариваю себя, что это временно. Он сильный, сумеет выкарабкаться.

— Спит, — шепотом говорит. — Давай позже зайдем. Но парень слышит нас, открывает глаза. Видит меня и улыбается. Его улыбка, как и раньше обаятельная и добрая. Хочу разреветься, но не буду. Надо его поддерживать, а не сочувствовать.

— Ты как?

— Прекрасно. А ты? К бабушке ездила?

— Да, — опускаю взгляд. Бабушка до сих пор не знает, что случилось. Думает, что мы просто перестали общаться.

— Телефон недоступен был… я звонил.

— Сел. Зарядник потеряла, — решаю не говорить про то, что случайно вышла замуж, пока он тут борется за жизнь… Это по меньшей мере некрасиво. — Почему тебя перевели?

— Боли усилились… немного. Врач не сказал пока точно, — вижу, что Слава что-то недоговаривает. — Сейчас лучше, лекарство вкололи. Почти спал.

Сажусь к нему на койку и беру за руку. Холодная. Он старается сжать, но пальцы не слушаются.

— Я поговорю с доктором, не переживай. Все хорошо будет.

— Лик, ты и сама не волнуйся. Лучше расскажи, что нового. Сдала экзамен? Прошла в команду Таши? Когда уезжаешь?

Наверное, по моему лицу все видно, потому что Львов становится еще бледнее.

— Нет?!

— Я сорвалась. Что-то с веревками.

— Боже… Как же так?..

— Глупо, да? Думала, что со мной такого никогда не случится.

— Я тоже так полагал тогда. И вот. Лежу. Хорошо, что ты не пострадала…

Молчим. Оба вспоминаем тот страшный день, когда произошла трагедия. Трое погибли, Славу единственного удалось спасти.

Что пошло не так? Самонадеянность? Оборудование подвело? Или роковое стечение обстоятельств?

Год назад Славик потерял отца, мачеху и младшего брата. И сам чуть не погиб. С ними должна была идти и я. Если бы не дурацкий вывих ноги. Как же мне было обидно, как я просила его перенести восхождение! Но семья все решила. К тому же они считали меня недостаточно опытной для такого опасного пути.

Возможно, будь я с ними в тот злополучный час, трагедии удалось бы избежать, Они бы не пренебрегли лишней страховкой, полагаясь на свой опыт. Но горы не терпят ошибок. Отправляясь туда, ты должен понимать, что можешь не вернуться.

— Слав, не бойся. Главное, верь, что сможешь ходить. Я много читала, и не с такими травмами возвращается подвижность! — стараюсь ему внушить то, во что сама слабо верю. Прошел год. И до сих пор мало что поменялось. Только новые осложнения как снежный ком.