Шрифт:
Пролог
Давным-давно…
Огонь потрескивал, танцуя и мерцая, отбрасывая тени на лица сражавшихся, а они тем временем изучали игровое поле.
– Эванджелина, ты едва притронулась к напитку. Все еще думаешь, что я могу тебя отравить? Признай, это дело давно минувших дней.
Ее глаза не отрывались от доски, когда рука потянулась за бокалом с вином, приправленным кровью. Она обхватила пальцами толстую керамическую
Игра подходила к концу, и она видела лишь один способ победить мудрого короля Территории Оборотней.
Отвлечь.
Поднеся бокал ко рту, Эванджелина сделала глоток чересчур насыщенной алой жидкости.
– Сложно сказать, старый друг, яд это или просто ужасное вино.
Ее губы дрогнули, она быстро подняла взгляд на короля и тут же отвела. В его глазах она увидела тот же интерес, что и всегда.
Ликан издал низкий лающий смешок.
– Наше вино не так уж плохо, Эванджелина. Вкус будет лучше, если станешь пить почаще.
Он прорычал ее имя, и вампирша, стараясь скрыть дрожь, наклонилась вперед и передвинула фигуру на доске. Король говорил о вине, но Эванджелина знала, о чем он просил, и это было гораздо больше, чем просто разделить с ним выпивку.
– Я думала, ты уже все понял, но, видимо, нет.
– Твой муж обесчестил тебя, а даже если бы и не обесчестил – он давно мертв. Ты ничего ему не должна, – мягко сказал король, кладя руку на край стола. Их пальцы почти соприкоснулись.
Эванджелина медленно подняла на него взгляд.
– Как я уже не раз говорила, это невозможно. Ни для кого из нас.
Эванджелина заставила себя отдернуть руку, но не сводила с короля пристального взгляда. Напряжение между ними росло, воздух накалился до такой степени, что она едва могла дышать от нахлынувших чувств.
Один поцелуй необъяснимо и бесповоротно связал ее душу с его. Ей следовало оттолкнуть его, никогда больше не смотреть в его сторону.
Губы Ликана дрогнули, и он подался вперед.
– Я не могу закрыть глаза, Эванджелина, но соглашусь просто поиграть с тобой в гляделки, потому что, если я этого не сделаю, не уверен, что твоя одежда останется нетронутой.
Ее вздох был непроизвольным, и сердце подпрыгнуло от того, что он предлагал.
– Я…
– Я знаю, кто ты, Эванджелина. Я никогда не забуду ни этого, ни того поцелуя, украденного посреди грозы и заставившего меня страстно желать женщину, которой я никогда не смогу обладать. Для меня не может быть никого другого. Я уже давно смирился с этим. Точно так же и тебе нужно признать, что в глубине души ты чувствуешь то же самое. Иначе зачем ты здесь?
Его смелые слова заставили Эванджелину забыть о причине, по которой она попросила тайной аудиенции. Конечно, это не было связано со скандальным романом, который лишит их обоих титулов, разорит родню и оставит умирать. Нет, она здесь не поэтому, хоть и не могла оторвать взгляда от его растянувшихся в полуулыбке губ, перестать ощущать притяжение мужского тела, склонившегося к ней… Она должна была догадаться, что все будет не так просто.
– Мой племянник Эдмунд стал настоящей угрозой, – тихо сказала она. – Я в растерянности.
Ликан откинулся на спинку стула, опустив взгляд на доску, поскольку они оба вели себя так, будто не оказались в нескольких секундах от чего-то, находящегося под запретом для их видов.
– Какого рода угрозой? – спросил Ликан.
Эванджелина встала. Пока она шла к камину, шорох ее шелковых юбок был единственным звуком. Смотреть на пламя гораздо безопаснее, чем в глубокие карие глаза Ликана. Она потеряется в них, если не будет осторожна.
– Он юн, ему еще только двенадцать, и я хотела бы надеяться, что его действия – результат юности, а не чего-то другого. Чего-то… ужасного. – Она сцепила руки перед собой, ухватившись за край шелка.
Ликан присоединился к ней у огня, встав рядом. Не касаясь, но максимально близко.
– Скажи мне.
Если ее брат, Король Стирлинг, узнает, что она говорит о деяниях его сына Эдмунда за пределами королевского дома, Эванджелина будет приговорена к смерти. Но она должна защитить тех, кто нуждается в ней.
– Это началось, еще когда он только научился ходить – Эдмунд мучил животных, которых ему удавалось поймать…
– Наши щенки делают то же самое, – сказал Ликан, махнув рукой. – Так хищник учится охотиться.
Она медленно кивнула, а затем повернулась, чтобы встретиться с ним взглядом.
– Но разве ваши щенки растягивают мучения своих жертв? Смеются и радуются ли они, когда те, кем они лакомятся, часами проливают слезы? Я видела ваших щенков, они быстро убивают своих жертв, когда приходит время. А если нет, их останавливают. Старшие наставляют их.
Король молчал. Выражение его лица было серьезным, а Эванджелина поспешила продолжить, опасаясь, что остановится и не сможет рассказать самое худшее из того, что держала в себе.
– Эдмунд… ищет тех, кто будет ему доверять. Он ужасающе рано научился манипулировать, а его отец закрывает на это глаза, потому что Эдмунд – наследник трона, – прошептала она. – Я нашла трех человеческих служанок с отрезанными конечностями… языками… Они подверглись неописуемым зверствам… и, когда я обнаружила их, они еще не были мертвы, Ликан. Эдмунд… Боюсь, он превращается в чудовище.
Волчий король затих рядом с ней, неподвижный, словно охотник, готовящийся напасть.
– Значит, ты хочешь, чтобы я убил его?
Эванджелина схватила его за руку прежде, чем смогла остановить себя.
– Боги, нет! Я не хочу, чтобы ты подвергся такой опасности, Ликан. Нам нужны хорошие союзники. Союзники, которые сражаются с честью и из любви к своему народу. – Ее горло сжалось, когда она подняла взгляд на Ликана. – Может, в моей жизни тебя и не будет, но я не представляю Империи Магии без тебя. Это не тот мир, в котором я хотела бы жить.