Жертва ума
Шрифт:
Хану не смог справиться с накрывающим его гневом и возмущением. Он, как и подозревал ранее, оказался в роли глуповатой подопытной крысы, которую из родного и уютного гнезда, бесцеремонно перемещают куда угодно и засовывая во что попало. А попало сейчас, видимо именно в это тело. И в этот мир. А его проблемы с памятью и все сопутствующие этому, не самые приятные эмоциональные и психологические нагрузки, оказывается, были вызваны лишь тем, что какой-то чертов умник тут, никак не наиграется со своими 'сиддхами'. Его, как тупого, покорного и слепого барана, все это время водили вокруг жертвенного камня, забалтывая совершенно пустой и нелепой бюрократической хренью - 'Ах, 'мистер',
Ум быстро закипал неистовой яростью, поднимающейся из его самых темных и дальних уголков подсознания, все больше напоминая бешено свистящую скороварку. Он понимал, что эта женщина, скорее всего, тут вообще не при чем, но невольно как-то странно посмотрел на нее, словно ища место, куда можно впиться зубами и выпустить удушающий его злобой пар -'Да, вот этот ее палец бы, точно подошел и если больно укусить до крови...'.
Марта, не дожидаясь результата схватки с охватившим его бешенством, быстро взяла его за руку, как бы успокаивая и приводя в чувство. В ту же секунду, Хану почувствовал, что у него в сознании все словно перевернулось, будто бы, наконец грохнули на пол и разбили диковинную и чудовищно визжащую стеклянную игрушку. Не было никаких ярких спецэффектов, не было добавлено вообще ничего нового. Просто, вдруг убралось то, что оказывается так сильно мешало. Исчезла не вспышка ярости, в отсутствии подпитки, быстро угасавшая где-то уже на заднем плане ума, а отношение к ней. Изменилось отношение ко всему. Исчезла вовлеченность, привычная и потому незаметная окрашенность ролью, которая теперь хоть и продолжала проигрываться, но смотрелась уже равнодушно и отстраненно, как вроде бы уже с дистанции. Словно из первых ролей его понизили или наоборот, скорее повысили до роли заднего фона, своего рода 'подложки' на которой и продолжало разыгрываться все это представление.
Внезапно, дверь в комнату сильно распахнулась и громко стукнулась ручкой о стену, едва не пробив ее. На пороге материализовались запыхавшаяся Инна и невысокий человечек с залысиной, длинным носом и внимательным взглядом недобрых глаз, цвета стали. Небрежно кивнув Марте, он подошел к Хану и протянув руку, представился:
– Гридик, к вашим услугам. Директор этой достойной организации. Рад видеть вас в качестве нашего почетного гостя.
Чтобы пожать протянутую ему руку, требовалось вырвать свою из вдруг сразу похолодевших и окоченевших пальцев Марты, что удалось не сразу. Хану почувствовал небольшой, оставленный ему предмет в кулаке.
Вроде бы, записка. Значит, она написала ее еще во время лекции, когда увидела, что он вошел. Надо было либо переложить ее куда-нибудь, что наверняка бы заметили, либо отказаться пожать руку Гридику. Он предпочел сделать последнее.
– У меня множество вопросов и я хотел бы получить на них ответы, - холодно сказал Хану, при этом, внутренне перепугавшись.
От недавнего переживания 'заднего фона' не осталось и следа, но не было уже и чувства гнева. Теперь он боялся и ему было стыдно за это. Возникла неловкая пауза, человечек с залысиной, нисколько не смутившись, опустил руку и попытался дружелюбно улыбнуться. Но, отсутствие обычных для этого, морщинок у глаз, сделала эту улыбку откровенно фальшивой, как будто бы он просто растягивал губы.
– Да, вы имеете на это полное право и мы, посовещавшись, решили в порядке исключения, постараться максимально прояснить ситуацию, - тут Гридик поднял палец вверх.
– В порядке исключения, потому, что мы, как правило, стараемся не сообщать никакой информации до тестирования, иначе это может очень сильно повлиять на его результаты. А ни нам, ни, что самое главное, вам - это совсем не нужно. Поэтому, давайте вернемся в кабинет и я постараюсь ответить на все ваши вопросы, в пределах возможного, конечно же.
Он, приглашающим жестом взмахнул рукой в направлении двери и снова неприятно улыбнулся. Гридик старался произвести впечатление искреннего и доброжелательного человека, но выходило плохо, поскольку от него, словно излучался запах какой-то опасности или подвоха. Его мимика привычно и тренированно штамповала псевдо-улыбки, но серые немигающие глаза оставались столь же холодными и внимательными. Это производило впечатление приветливо улыбающегося крокодила, что только усиливали, как почтительно маячивший позади него силуэт Инны, старательно избегавшей сейчас первого плана, так и оцепеневшая и молчаливая фигура Марты, которая за все это время, не проронила ни звука.
Кто-то снаружи, словно по невидимой команде открыл им дверь. Вахтер, судя по всему, застыл на своем посту навытяжку, с тех самых пор, когда здесь объявился Гридик. Его усы теперь испуганно и разнонаправленно топорщились и вероятно, их хозяину стоило немалого труда остаться на месте и не спрятаться вместе со всеми куда-то под плинтус.
Стояла неестественная тишина там, где буквально, всего несколько минут назад, обыденным гулом привычно фонила университетская жизнь. Вокруг чувствовалось неестественное напряжение. Коридор словно вымер, заполнив пустоту каким-то нехорошим предчувствием. В целом, это напоминало появление хищной птицы над окопами суррикатов, что не обещало для Хану ничего хорошего.
7
Они снова были в том же кабинете 'тестирования', лишь с неприятной разницей присутствия в нем жутковатой личности Гридика, старательно плодившего попытки любезности и добросердечия. Этот поразительный контраст с реакцией на него людей, которых вдруг угораздило оказаться с ним рядом, вызывал у Хану легкую дрожь и сравнение со сказочным монстром и угнетенным, досмерти перепуганным королевством. Перебиравшая свои бумажки Инна, явно не выглядела беспомощной принцессой, а скорее мимикрировашим в нее драконом или его столь же опасной огнедышащей дочкой. Вакансия 'спасителя отечества' пока пустовала и Хану не горел желанием ее занимать. Его бы вполне устроило простое понимание того, зачем он им нужен? В данной ситуации, только удобно устроившийся сейчас в кресле Гридик мог ответить на его вопросы.
– Может быть, вы начнете сами? Думаю, что мои вопросы и так очевидны, - сказал Хану.
Он отдал инициативу, так и не решив, с чего начать и как ему выстроить беседу. Кроме того, он на всякий случай, решил не затрагивать разговор с Мартой. Возможно, ему расскажут иную версию событий, тем более, что как говорил Эдди, их интерпретация может сильно различаться. Хотя, судя по всему, она что-то не договаривала, и их скорее всего, действительно подслушивали, иначе не было смысла писать записку, а все, что она хотела, можно было бы сказать и в том классе.
– Да, пожалуй, - кивнул Гридик.
– Нам пришлось воспользовались неким ритуалом для переноса вашего сознания в это тело.
– Зачем?
– Хану даже не дал ему продолжить.
– Я просил вас об этом?
– Поверьте, вы бы с радостью попросили, если бы могли. Ритуал работает только уже с угасающим сознанием, находящимся в, своего рода, пограничном состоянии. Это означает, что в своем мире вы умирали, а значит, должны быть нам очень обязаны и благодарны хотя бы за то, что нам вообще удалось вас сюда вытащить, - ответил Гридик, уже без всякой улыбки.