Жертва ума
Шрифт:
Девушка с головой ушла в работу, внося последние необходимые изменения в план действий, подобно фельдмаршалу, чертящего стрелки решающего удара на карте боевых действий. Она, как всегда, была очень хороша и естественна, даже когда совсем не старалась так выглядеть специально.
Хану же пришлось неоднократно вызывать в уме образы слюнявой старухи и мешка с нечистотами, чтобы как-то справляться с заплывающим от вожделения умом. Все это было очень странно. Возможно, это тело имело какую-то врожденную уязвимость именно к такому типажу и теперь сильно калечило ум. Хотя, такая девушка, как Инна, видимо бы, вызвала схожие проблемы у любой психически и телесно здоровой мужской особи. Чудо, что он вообще еще как-то держался. Одни и те же вопросы циклично описывали уже поднадоевшие круги в его голове, но он уже давно не ждал ответов, просто наблюдая за ритмом их смены с другой конкурирующей темой о Инне.
Интересно, нужно ли ему врать сейчас на этих тестах? Зачем вообще, все это нужно? Что от этого зависит и как они этим могут воспользоваться?
Эта пытка неопределенностью, измотав весь его мозг, сейчас казалась уже хуже самого плохого сценария.
Наконец, все приготовления были закончены. Хану все же решил стараться отвечать искренне, хотя многие предлагаемые для оценки ситуации были очень неоднозначны и содержали в себе непростой этический выбор, не раз ставивший его в тупик: 'Оправдывает ли цель средства? Стоит ли жизнь одного хорошего человека нескольких жизней плохих? Стоит ли жертвовать собственным счастьем ради счастья своих близких?'
Многие задания, скорее, походили на гадание: кинуть монету с закрытыми глазами на разделенный на пять разноцветных секторов круг. Другие были взяты уже из психиатрии: быстрые ответы-ассоциации на ключевые слова, разгадывание картинок с чернильными пятнами, составление сюжета на основе предоставляемых данных и тому подобная белиберда. Кажется, это называют 'многопрофильное исследование личности', но зачем им это? Зачем вообще понадобился он сам? Неизвестность, была дьявольской пыткой. Он знал, что в опасности, но еще не видел удара.
Хану надеялся, что получит от Инны ответы на всего его вопросы сегодня вечером, в рамках 'нечто особенного'. Именно это, обещал ему Гридик. Пока же, его побег не имел никакого смысла, оставив его в том же подвешенном состоянии.
– Мне нужно время, чтобы обработать данные. Встретимся здесь в девять вечера, - сказала Инна, не отрывая глаз от своих записей.
– Можете прогуляться по этажу или пока почитать что-нибудь.
Колючка снова перешла на 'вы' и была совершенно бесстрастна, даже не стараясь выглядеть хотя бы приветливой и Хану хорошо почувствовал это изменение. Очевидно, он только что выполнил свою функцию и теперь был уже отработанным материалом, если и не предназначенным для выброса в мусор прямо сейчас, то по крайней мере, хорошо упакованным и готовым к употреблению. Ему очень повезет, если после этого его оставят в покое.
Да нет, не оставят. Они должны каким-то образом использовать результаты тестирования и без него тут, видимо, не обойтись не может. Содержание проглоченной записки, тоже не обещало ничего хорошего. Судя по словам Инны, они к тому же ограничили его передвижения этим этажом. Боятся, что он сиганет в окно прямо сейчас?
– Могу я выйти сейчас на улицу?
– стараясь сделать голос, как можно более нейтральным, вкрадчиво спросил Хану.
– Не думаю, что это в данный момент это будет хорошей идеей. Ради вашей же безопасности. Вы все сами поймете вечером, - сказала девушка, давая понять, что разговор окончен.
Хану молча вышел из кабинета, чтобы оценить размеры и возможности доступной ему территории. Пройдя знакомый маршрут к лифту, он нажал кнопку вызова. Никакой реакции. Скорее всего, на этом этаже ее предусмотрительно отключили. Тогда, где-то в правом крыле должна была бы быть лестница или аварийный выход.
Хану направился туда, по пути хорошо изучив окна. Они выглядели достаточно прочно, были без решеток и не открывались. Хотя, это был всего лишь первый этаж, побег через них выглядел очень рискованным, по крайней мере, в это время. Во внутреннем дворике, куда они все выходили, дежурила пара крепких и угрюмых субъектов, выглядящих достаточно внушительно и угрожающе. Здание оказалось трехэтажным и большим, но в лифте, насколько он помнил, было пять кнопок, а значит было еще, как минимум, два нижних этажа, один из которых был занят учебными классами. Должно быть, к ним был отдельный вход с улицы.
Хану дошел до двери на лестницу в конце правого крыла, чтобы убедиться лишь в том, что она заперта. Как и все остальные. Кроме одной. Это было что-то вроде комнаты отдыха с небольшой библиотекой, большим открытым камином и деревянной, резной и дорого выглядящей мебелью. На стенах висели все те же портреты вальяжных людей, которые он уже видел в аудитории Марты. Но, возможно, в не в том возрасте или от других художников.
Самый большой из них, выделенный тяжелой золоченой рамой, висел прямо над камином. Там был изображен длинноволосый и абсолютно седой старик с пронзительным и твердым взглядом. Он, практически раздетый, сидел спиной ко входу темной пещеры, через который к нему пробивался слабый луч света и выглядел отрешенным и бесстрастным. Надпись под портретом, извещала о том, что это был 'достопочтенный Флавий в затворе'. Хану припомнил несколько книг под его авторством, в шкафчике Инны, которые он перебирал ранее. Очевидно, этот человек тут пользовался большим уважением. Возможно, стоило поискать что-то о нем в этой библиотеке. Именно там, могли лежать ключи ко всей этой мутной истории.
Ему очень повезло и долго рыться в пыльных томах не пришлось. Нужная книга, оказавшаяся биографией Флавия, нашлась в самом дальнем углу и почему-то в разделе детской литературы, куда он залез совершенно случайно. Хану нагло забросил ноги на спинку дивана и приступил к ее изучению.
Там было написано, что Флавий был великим духовным учителем, жившим сто пятьдесят лет назад, который всю свою жизнь посвятил практике учения линии 'шенпо' и как считается, достиг его высшей реализации. Он написал множество собственных книг и комментариев на труды известных и прославленных мастеров прошлого. Большую же часть своего времени, он проводил в уединении в своей ретритной пещере в горах, имея в достаточном количестве съестные припасы, которые в избытке доставляли ему его ученики и последователи. В последний год своей жизни, он намеревался уйти в трехлетний одиночный затвор с запретом на его посещение, поэтому имел все необходимое, что могло бы поддержать его жизнь на протяжении этого времени.
Однако, на следующий год случился большой неурожай и сильный голод по всей стране. В связи с этим, во многих местах вспыхивали голодные бунты. Встречались даже случаи каннибализма. Обезумевшие от отчаяния люди ели траву и вымирали целыми семьями. Тогда в селении, которое находилось ниже по склону, кто-то вспомнил о том, что у Флавия должно храниться большое количество продовольствия и люди поднялись к нему в пещеру, чтобы отобрать все это. Среди них были даже его ученики, но голод оказался гораздо сильнее их любви к наставнику.
Когда они добрались до пещеры, учитель уже ждал их. Пока они ссорились и дрались за его запасы, он благословлял их и умолял успокоиться. Когда же все разошлись, Флавий оставшись один, вошел в глубокую медитацию и покинул свое бренное тело.
Теперь эта пещера является местом поклонения памяти великого йогина, а его нетленные останки перенесены в храм последователей его духовной линии и почитаются как святые реликвии.
Хану закрыл книгу и поставил ее на место. Самое главное было прочитано еще в аннотации - штаб-квартира ССБАУНЛПиБ и является этим самым храмом. Он изо всех сил пытался сложить в уме пеструю мозаику из кусочков: 'Теперь, хорошо бы еще понять, каким образом, линия 'шенпо' умудрилась достичь такого могущества и расцвета, что стала выдавать сертификаты подлинности всем остальным духовным учениям, словно монгольский хан ярлыки на княжение? А Марта, как раз говорила о том, что 'перенос сознания' один из немногих оставшихся ритуалов и феноменов, сохранившихся только в линии 'шенпо'! Значит, их необыкновенный взлет, как раз и вызван 'ритуалом', который доступен только для них'.