Жертва Вдовы
Шрифт:
Она протянула руку существу, бывшему когда-то жрицей, как она сама.
— Пойдем, — сказала она Халисстре. — Быть может, твой шанс на возрождение совсем близок.
Сзорак крался по темному лесу, что-то бормоча под маской. Селунэ не слишком беспокоила его — толстый полог из переплетенных ветвей наверху приглушал резкий лунный свет. Несмотря на магическое кольцо, изменяющее цвет его кожи и одежды, чтобы они сливались с тенями, по которым он проходил, и башмаки, позволяющие ему двигаться совершенно бесшумно, заглушая даже хруст валежника под ногами, у него было ощущение, будто за ним следят.
Так оно и было. Сами деревья были живыми. Они шепотом сообщали стражам леса
К счастью, его дело этой темной ночью не имело отношения ни к деревьям, ни к друидам. Сзорак пришел за душой не друида, а жрицы.
Когда он приблизился к святилищу Эйлистри, заклинание, сотворенное им незадолго до этого, обнаружило первую ловушку: слабое свечение, исходящее из-под кучи прелых листьев в нескольких шагах впереди. Сзорак достал жезл из черного металла и приготовился. Потом он двинулся дальше. Ловушка сработала, осыпав его кожу искрами морозно-белого света, заставив его задохнуться от холода. Жезл, однако, вобрал леденящий холод в себя, и через считаные мгновения все кончилось.
— И это лучшее из того, на что вы способны, леди? — пробормотал Сзорак. — Я ожидал чего-нибудь немного более опасного.
Он спокойно продолжал путь, держа жезл в руке. Куча листьев вдруг взорвалась, и из нее вылетел меч. Сзорак едва успел вскинуть жезл. Он принял на него меч в отчаянной попытке парировать удар. Черное железо с громким звоном встретилось со сверкающей сталью, беззвучно полыхнула магическая энергия. Меч упал на траву и остался лежать неподвижно.
Сзорак глубоко вздохнул. Он присмотрелся к двум глифам, выгравированным на клинке. Оба содержали слово огглин. «Враг». Даже магическое изменение внешности не провело их, а Сзорак не ожидал ловушки с двумя глифами. Не сумей он отбить удар, сейчас был бы уже мертв.
Он коротко рассмеялся:
— Это почти достойно Варауна, леди, за тем исключением, что нашмеч ударил бы сзади.
Его выявляющее заклинание обнаружило еще ловушки справа и слева. Меч, по-видимому, был одним из нескольких, кольцом расположенных по периметру святилища, но теперь это кольцо разорвано.
Сзорак переступил через обезвреженный клинок. Потом он активировал добавочную функцию своего кольца, меняя внешность. Хотя он по-прежнему ощущал щеками и подбородком мягкий бархат маски, стороннему наблюдателю его лицо представилось бы лишенным растительности, гладким и женственным. Он казался теперь выше ростом, чем был на самом деле, тело его — более стройным, а черные плащ, рубаха и брюки превратились в кольчугу и нагрудник с луной и мечом Эйлистри. Жезл в его руке должен казаться мечом. Если бы кто-нибудь дотронулся до него, то сразу понял бы, что все это — иллюзия, но Сзорак твердо знал, что всякий, кто приблизится к нему настолько, чтобы сделать это, не проживет и нескольких мгновений.
Он пошел дальше по темному лесу. Впереди он услышал женское пение и разглядел движущиеся меж деревьев очертания фигур — паства Эйлистри, поклоняющаяся ей в своем святилище. Он обошел это место стороной, ища, где жрицы устроили свои жилища. Интуитивно он прошептал молитву, которая должна была привести его к ближайшей пещере.
Пещера эта оказалась расщелиной в горном склоне, замаскированной потоком воды, падающим сверху. Вход, однако, был защищен магией. Сзорак даже издали чувствовал ее силу. Она издавала тонкий пронзительный звук, тем более громкий, чем ближе он подходил к пещере. Как бы он ни пытался, ему не удастся подобраться достаточно близко, чтобы уничтожить эту магию при помощи своего жезла. Когда он заставлял себя двигаться в ту сторону, в ушах у него начинало так гулко бухать, что, казалось, вот-вот лопнут барабанные перепонки.
Он отступил, бормоча грязные ругательства. Теперь ему придется похищать душу
— Это вызов, Господин В Маске? — проворчал он. Глаза его сверкнули. — Я его принимаю. — И двинулся обратно через чащу.
Святилище оказалось природной колонной из черного камня, высотой в два роста дроу, изрезанной изображениями полумесяцев. Из верхушки ее торчала рукоять меча. В колонне имелись сквозные отверстия, и ветер, проходя через них, издавал звук, словно играло несколько флейт разом. Жрицы тесным кружком танцевали вокруг колонны, обнаженные, если не считать поясов с подвешенными к ним охотничьими рогами и священных символов на шеях. У каждой женщины был меч, который она, кружась, держала в вытянутой руке. Женщины сходились, и клинок ударялся о клинок, потом они расходились, и за их мечами рассыпались искры серебряного огня.
Танец этот мог бы быть даже красив, не будь он нарушением священного порядка. Не вмешайся Эйлистри, Вараун еще тысячелетия назад смог бы объединить всех темных эльфов под властью одного божества, но Эйлистри оказалась такой же жадной, как Ллос, и похитила женщин из веры Господина В Маске. Она научила их исключать из своего круга мужчин, порабощать и оскорблять их.
Приверженцы Варауна получили горький урок. Женщинам доверять нельзя.
Сзорак наблюдал достаточно долго, чтобы понять, что жрицы присоединялись к танцу и покидали его через неопределенные промежутки времени. Хотя они танцевали группой, в их движениях не прослеживался какой-нибудь видимый рисунок. Похоже, каждая жрица была сама по себе. Удовлетворенный, он изменил свой магический облик, придав одежде вид обнаженного тела. Потом, держа замаскированный жезл точно меч, присоединился к танцу.
Женщины, одураченные его личиной, подвинулись, дав ему место. Он держался с краю, не желая и не смея приближаться к священной колонне. Ее, подобно пещере, где жили женщины, защищала магия, от которой у него все сжималось внутри и казалось, что его вот-вот вырвет, но жезл в его руке смягчал вредное воздействие, делая его терпимым. Возбуждение, которое он испытывал оттого, что сумел проникнуть в их священный танец, повергало его в дрожь. Кровь пульсировала в разгоряченном теле.
Кружась возле одной из танцующих жриц, он взмахнул жезлом, будто мечом. Та, в свой черед, скрестила с ним свой клинок. От удара пальцы его онемели, но жезл его, будучи металлическим, издал убедительный звон, одновременно выпив из меча всю его магию. Сзорак быстро прошептал молитву.
Прежде чем женщина успела отвернуться, он склонился к ее уху и грубым шепотом приказал:
— Следуй за мной.
Это был риск. Если заклинание не подействовало, то он выдал себя как мужчина, поскольку голос его остался неизмененным, но удача, похоже, сопутствовала ему. Никто не погнался за ним, когда он покинул круг и зашагал в лес. Выбранная им жрица молча шла позади, покорная, как роф, отбракованный из стада.
Когда они отошли от танцующих на некоторое расстояние, он обернулся взглянуть на нее и был рад увидеть, что она дроу, а не одна из этих наземных эльфиек, мажущих кожу черной краской. Убить такую было бы куда меньшим удовольствием.
Она еще тяжело дышала после танца, грудь ее поднималась и опускалась, длинные белые волосы взмокли от пота. Глядя на Сзорака, она чуть нахмурилась, в глазах ее мелькнула тень замешательства. Меч в ее расслабленной руке был опущен.
— Чего ты хочешь? Почему мы покинули танец?
Сзорак поманил ее, наклоняясь, будто хотел прошептать ей что-то на ухо. Чтобы сделать это, ему пришлось встать на цыпочки; как и большинство женщин, она была выше него.
Она склонилась к нему.
Он коснулся ее шеи, прошептав слово, приводящее в действие заклинание. Темная магия сорвалась с его пальцев. Когда ее тело забилось в конвульсиях, он прижался губами к ее губам, всасывая в маску ее душу.