Жертва Ястреба

На главной площади Аласии светло. Огромные экраны мерцают графиками подсчетов голосов второго тура. Свет, оттененный каплями дождя, отражается на лицах, подсвечивая апатию, радость, горе, предвкушение, уверенность, страх, подтверждая очевидное и ожидаемое: согласно предварительным подсчетам во втором туре на капитальной планете, побеждает Константин Дукай. Капли дождя проливаются все медленнее, отмечая новый виток истории Альянса Объединенных Наций: началась третья пятилетка нового премьер-министра. Его сторонники кричат, обнимаются, танцуют, размахивая флагами Родезии, сторонники его противницы – партии социал-демократа,

Молодые люди с красными галстуками и изображением щита на лацканах торопливо собирают стенд с оставшимися листовками: впереди парламентские выборы, за них еще можно было побороться, судя по цифрам.

– Эй, вы там, стоять, тебе разве есть 25 лет? Ты, с рюкзаком и в очках, стоять! Согласно статье семнадцать пункт пять гражданского кодекса, лица, не достигнувшие совершеннолетия, не допускаются к голосованию и агитационной деятельности кандидатов! Махун, когда они уже введут социальный рейтинг, вся эта волокита, с запросами закончится, и мы просто будем видеть имя, возраст, прописку и рейтинг потенциального нарушителя. Невозможно же работать в массовых условиях: обязательно задержания и протоколы, а тут посмотрите, явно же школьники! Мозги им промыли…

– Да ладно, Тибо, махун с ними, гражданскую позицию выражают, осознанность повышают.

– Дети они еще, лезут, куда не просят, а потом у нас волнения! И так на границах неспокойно, – ребенок под вопросом быстро забежал за здание парламента, воспользовавшись разладом в рядах служащих правопорядка, и проулками добрался до особняка Дукай, в котором через два часа был запланирован торжественный прием по случаю переизбрания премьер-министра.

Охрана с готовностью пропустила юношу со школьной сумкой, без очков и без галстука, на лацкане пиджака которого красовался девиз мужской гимназии №1 “Сквозь тернии к звездам”. Звезды казались ярче обычного благодаря праздничной иллюминации особняка, торжественно-мрачноватой, но классической и сдержанной, как и вся тщательно сконструированная репутация премьер-министра Дукай.

Подоконник Высшей Академии Искусств был занят: на нем полусидел-полулежал студент, развернув проекцию карты Альянса Объединенных Наций, тщетно, набивая запросы, чтобы рассчитать сохранение квазинейтральности плазмы в условиях лабораторной транспортировки в галактический шторм на планету Кирш. Выпадал красный круг ошибки запроса.

– Лайон, почему не учишь?

– Бесполезно, – мрачно покачал головой Лайон Ангел. – Я ему точно не сдам, снова.

– А ты хотя бы пытался выучить? – участливо спросила его собеседница. – Я видела, что ты вчера был на тусовке неофитов, как и весь наш поток тебя там видел, – она хихикнула. – Ты успел прочитать мои записи к лекциям?

– Гелла, смысл мне читать твои записи, если это механика моделирования в сплошных средах?! Я через слово конспект понимаю… Одно слово – запрос в паук, я, если не скопирую, в наборе ошибаюсь! Слово-запрос, слово-запрос, хреновина сплошная, засыпаю в процессе. Я решил использовать время с толком и пошел тусить.

– Лайон, это которая пересдача? Ты рискуешь вылететь чисто из-за Моро! У тебя по всем остальным предметам все нормально, ты в первой десятке на потоке.

– Двадцать третья пересдача, считая сегодняшние два похода в туалет, чтобы “доучить” пропущенное, – вздохнул Лайон, закончив протяжным зевком. У него была уникальная способность прекрасно ладить с “бывшими”, которые продолжали помогать ему с учебой или повседневными делами, как вполне милая себе Гелла, единственная дочка банкира “Мемфиса”. Что было не так круто, как Бела Моро – почетный лектор, глава корпорации “Шляд”, главного спонсора папочки, но у Моро, по-видимому, и дочерей не было, а если бы и были, толку не было, этот ублюдок явно никакому влиянию извне не подчинялся. “Мемфис” хотя бы ему бесплатный основной банковский счет держал по старой нежной дружбе. – А у тебя какая?

– Четвертая… До твоих высот мне далеко, – скромно улыбнулась Гелла. – Ходят слухи о мобилизации… Тебя же отправят на рубежи, если вылетишь.

– Даже если закончу, тоже отправят, просто на полгода позже, – фыркнул Лайон, носящий чин лейтенанта, некстати вспоминая о лучше всех сданных нормативах на военной кафедре на выпускном году, досадная случайность, позволившая подняться в рейтинге и давшая права на бесконечные пересдачи Моро.

Пацаном он обожал фехтование, и старший брат всегда поддерживал его в этом начинании. В сборную Родезии ему войти не дали, разумеется, и перед поступлением в Академию, вынудили закончить, но тайком он продолжал на стипендию покупать новые энергощиты и короткие мечи внутреннего спецназа, конечно, иногда и старший брат тоже делал подобные подарки, заняв должность руководителя проектов инноваций верховного суда Альянса.

– Говорят, становятся жарче там. Твой отец ничего не говорил?

– В отпуск домой не вернулся. Вероятно, да, бои стали напряженнее, – пожал плечами Лайон, хмыкнув при упоминании человека, записанного в свидетельстве о рождении его “отцом” – военный губернатор Кирша, чья жена спала с… тем, о ком все знали и родила двоих детей. Дочь умерла во младенчестве, а сын выжил, и был похож со всеми своими братьями и сестрами. Цирк с псевдонимами, переодеваниями, постоянной маскировкой, жонглированием женами, наложницами и детьми в угоду общественного мнения Альянса, раньше его порядком бесил, а теперь только утомлял. В Родезии принято не так, но премьер-министр не мог делать так, как было принято только в Родезии, на тот момент это казалось таким важным.

Когда впереди маячила сдача Моро, он делал все, лишь бы не учить, даже перебирал свои родственные связи и вспоминал о них, хотя он тут же понял почему, открыв личный календарь: мамин День Рождения через два дня. Подарок, опохмелиться, не накачаться ничем и прийти домой. Старший брат тоже звал на кофе, не на пиво, конечно, руководителю проектов столь почтенной инстанции – не по чину уже хлестать любимое темное со студентами, пусть и официальными “кузенами”.

Он почуял открывающуюся дверь и своего выходящего товарища по несданному моделированию: опущенная голова выразительно кричала о еще одной неудаче, а следующим снова был он, к несчастью.

– Проходите, садитесь ближе, господин Дукай, что же Вы, как неродной. Магистральный курс Вашей специальности все-таки нужно сдать, он приносит достаточно много баллов в Вашей программе, – Моро тонко ухмылялся, и было непонятно, откуда это вонючая принципиальность в приеме этого идиотского экзамена, если этот человек был прекрасно в курсе, кто перед ним, а оставшиеся обстоятельства вполне себе представлял.

Лайон вообразил, как эти рыжие волосы выпадают, и остается блестящая лысина, на душе резко стало легче. Он легкой походкой, нагло уселся напротив Моро, не отводя взгляда от этого кошмара своей финальной сессии.