Жертва
Шрифт:
У Аэлиши подогнулись колени. Древнейший целовал ее! Его губы, твёрдые, но такие нежные, прикасались к ней так, что
голова шла кругом! Не раздумывая ни секунды, она спешно приоткрыла рот, позволяя языку мужчины проникнуть внутрь.
А дальше все вокруг словно прекратило свое существование. Совершенно растеряв всякую почтительность и осторожность,
она бессовестно прижималась к мужчине и гладила, торопливо касаясь гладких, будто шелк волос и сильного
повторяла движения проворного языка, получая в награду едва слышные мужские стоны. Горячие ладони Бога гуляли по ее
спине и плечам, оставляя за собой разбегающиеся волны жара. И через некоторое время легкая одежда показалась Аэлише
тяжелее самой плотной шерстяной ткани, и она отчаянно мечтала избавиться от невесомого шелка, чтобы всей кожей
ощутить жаркое тело Бога.
– Повторяй за мной, - хрипло зашептал вдруг Древнейший прямо в ее губы, - ул’хашш сай самира. .
Бог шипел непонятные слова, а она, стараясь подражать как можно точнее, торопливо произносила их следом. Их дыхание
смешивалось, губы почти касались друг друга, и Аэлиша отчаянно мечтала завершить поскорее эту странную речь и вновь
прижаться к губам Древнейшего.
Как только она произнесла последние слова, Шейссах переплел их пальцы и потянул руку вверх. Аэлиша с молчаливым
благоговением рассматривала прижатые друг к другу ладони, между которыми разгоралось нежно-изумрудное свечение. Ярко
вспыхнув, оно разбежалось по коже сотней щекотных искорок, следы от которых сложились на тыльной стороне ладони в
хитрый узор, напоминающий остролистый цветок.
Как только след окончательно потускнел, Шейссах подхватил ее на руки и стремительно метнулся под темные колонны
пещеры. Она даже не удивилась, обнаружив за одной из них расстеленный кусок мягкой ткани.
– Сейчас ты станешь совсем моей, - возбуждённо прошептал мужчина, опуская ее на покрывало.
– не бойся, больно будет не
долго.
И сильное тело придавило ее сверху.
– Больно?
– испуганно переспросила она.
– Женщинам, что впервые пробуют мужчину всегда больно, - пробормотал Древнейший, быстро избавляя ее от одежд.
– Но ведь ты не мужчина!
Шейссах поперхнулся и как-то странно посмотрел на нее.
– Ну да, - уверенно продолжила Аэлиша.
– чтобы мужчина мог быть с женщиной, он должен устроить свои ноги между ее.
Тогда происходит близость. Так священник говорил…
Такого громкого смеха она ну никак не ожидала услышать. Аэлиша оскорбленно дернулась, пытаясь встать и прикрыть
руками обнаженную грудь. Его обидный хохот отрезвил. Что это на нее нашло? Позволить делать с собой такое! Конечно - он
Бог, и очень хорош собой, а еще силен и целуется так. . Она куснула себя за щеку, отгоняя сладкие воспоминания.
– Глупыш-ш-шка, - Шейссах перехватил ее руки и, не смотря на возмущенные взгляды, развел в стороны, - мужчину от не
мужчины отличает иное.
– И что же?
– сердито буркнула она.
– Вот это, - ее ладонь потянули вниз, под тяжелые складки пояса. Пальцы коснулись горячей твердой плоти, и Аэлиша
мучительно покраснела, осознавая, о чем говорит Древнейший. Голозадых детишек она видела и чем отличается мальчик от
девочки знала. А однажды довелось наблюдать мужчину без портков. Пянчужка решил облегчиться прямо на улице, не
стесняясь проходящих мимо. Но… У Шейссаха ведь хвост, как же так?!
– Я покажу после, - зашептал мужчина, верно истолковав ее замешательство, - ты такая вкус-с-сная, не могу сдержаться.
Аэлиша забилась в крепких руках пуще прежнего Вкусная?! Ох, это звучит очень и очень плохо!
– Не убивай меня! Пожалуйста, не убивай! Я совсем не вкусная, правда!
Новый приступ хохота заставил Бога ослабить хватку. Он смеялся долго и громко, сотрясаясь всем телом. Не по
божественному хватался за живот, всхлипывал и утирал глаза. Аэлиша лежала ни жива ни мертва. Шейссах оказался в
довесок ко всему еще и с приветом, совсем как ведьма. От этой мысли хотелось выть и плакать. Почему у нее так? За что?
Стоит только тихонько порадоваться, что жизнь становится легче, как в то же мгновение жестокая судьба бьет наотмашь в
несколько раз сильнее прежнего.
– Глупышка… Мой цветочек… Ха-ха! Ох, даже настроение пропало. Ха-ха! Фу-у-ух, давненько так не смеялся…
Аэлиша согласно кивала, незаметно стараясь нащупать рядышком хоть что-нибудь тяжелое. Она будет защищаться! Вириш
или Шейссах - без разницы. За свою жизнь она еще поборется! Пока Бог веселился и обзывал ее несмышленышем и
дурашкой, рука наконец нащупала что-то твердое и острое. То, что нужно! Резкий взмах и… обломок кристалла сверкнул в
воздухе, выбитый одним хлестким ударом. Она с криком схватилась за руку, баюкая охваченное болью запястье. К горлу
подступил комок. Напряжение последних дней, проведенных в стенах душного чердака, страх, испытанный на жертвенном
алтаре, удивление от увиденного после: все это вдруг резко всколыхнулось и обрушилось на нее отвратительным чувством