Жертва
Шрифт:
слышать признание его поражения.
– Аэлиш-ш-шааа… - голос мужчины шипел и ломался из-за проявившихся клыков. Кожу головы царапнули острые когти,
приказывая ускорить темп. Да! То что нужно!
Несколько сильных, глубоких движений, так, чтобы его плоть доходила аж до горла и теплое семя наполнило рот. Аэлиша
сглотнула. Ей очень нравился этот странный вкус.
– Моя девочка, - задыхаясь, пробормотал Древнейший. И пусть внутри нее все скручивало от желания, но радость
Шейсаллеху хорошо, перебивала возбуждение.
– Иди сюда, цветочек, - он потянул ее на себя, - я не оставлю свою малышку голодной…
Не оставил. Сильные пальцы Шейсаллеха имели над ней особенную власть. Наслаждение пришло почти моментально, она
слишком завелась, лаская его ртом. Доставив ей удовольствие, Бог подхватил ее на руки и отнес к их спальному месту.
Никакой кровати или лежанки там и в помине не было. Спала Аэлиша в мягких кольцах теплого хвоста. Шейсаллех согревал
ее всем своим телом и она никогда не страдала от холода.
Устроившись в нежных объятьях поудобнее, она лениво пыталась словить гладкую погремушку. Шейсаллех играл с Аэлишей,
как с кошкой. Дразнил перед самым носом, но в последний момент отдергивал хвост, не давая схватить его.
– Повелитель. .
– кончики пальцев мазнули по гладкой чешуе, но она опять промахнулась.
– Да, цветочек?
– А мы еще долго будем здесь?
– И снова промах. Да что ж такое!
Древнейший тяжело вздохнул:
– Не долго, нетерпеливая моя, я же говорил, мне нужно время.
– Но для чего? Ты все время уходишь от ответа. Это беспокоит. .
Мужчина замолчал. И надолго. Интуиция подсказывала, что Древнейший что-то решает для себя и вполне возможно, что ей
сегодня удастся узнать новые подробности.
– Милая, мне скоро придётся покинуть тебя.
– Что?!
– Погремушка была забыта. Страх, который медленно исчезал, вытравливаемый нежностью и вниманием Божества,
вернулся и в одно мгновение вывернул ее душу на изнанку. Подхватившись, она с отчаяньем смотрела на Древнейшего.
– Глупышка!
– в его голосе почему-то чувствовалось удовлетворение.
– Лишь на пару дней я оставлю тебя. Не бойся, мои
слуги позаботятся о твоем пропитании.
– Нет!
– Аэлиша сама поразилась, как твердо и гневно звучал ее голос.
– Ты никуда не пойдешь! Я твоя жрица и имею права
быть рядом с тобой! Всегда!
Брови мужчины поползли вверх.
– Ого, а у цветочка, оказывается, есть шипы, - Шейсаллех вздохнул и покачал головой.
– Нет, маленькая упрямица, это не
обсуждается.
– Обсуждается! Это - обсуждается! Я буду с тобой! Куда ты хочешь уйти? Почему без меня?!
Внутри все клокотало. Аэлиша вскочила на ноги, сжимая кулачки. Она не понимала, почему он должен покинуть ее? Ради
чего? К страху добавилась жгучая ревность.
– Ты уйдёшь к другой, - прошептала она севшим голосом.
– к другой жрице, да?!
Лицо мужчина потемнело, а в зрачках появились желто-зеленые искры.
– Аэлиша…
– Нет! Не хочу слушать! Ты говорил, что будешь со мной. Со мной! Зачем ты уходишь?!
Она дрожала, хватая себя за плечи. В теплой пещере стало вдруг холодно, и обнаженное тело покрылось сотней мурашек.
Все это время она старалась не думать, что будет, если вдруг Бог все же покинет ее. Старалась верить его обещанием. Но
сейчас, столкнувшись с возможностью обмана, поняла, что не вынесет его предательства. Предательства не Бога, но
мужчины. И это знание пронзило грудь, словно острейший клинок, навек пригвождая сердце лишь к одному существу. К ее
Шейхаллесу.
Возможно, он прочел ее мысли или все понял, взглянув в полные слез глаза. Сильные руки обвили ее плечи, прижали к
горячей, нервно вздымающейся груди.
– Змеи сбрасывают кожу, ты ведь знаешь.
– быстро зашептал он, целуя и гладя ее волосы, - раз в сотню лет мне тоже
предписано это. Хвост становится длиннее и ему тесно в старой оболочке. Это. . весьма болезненно и неприятно. Я могу
потерять контроль над собой. И пусть ненамеренно, но причинить тебе вред, цветочек. Поэтому я найду укромную пещерку и
пережду там. А после вернусь.
Воздух постепенно стал возвращаться в легкие, и Аэлиша смогла перевести дыхание.
– Но… Но ты же Бог! Бог сбрасывает кожу?
Шейсаллех слегка помрачнел.
– Считай это обновлением.
– А-а-а, - что ж. звучало вполне божественно, - но нет, - твердо объявила она. стараясь не показать внутреннего волнения, - я
останусь с тобой. И мне совсем не страшно!
Они еще долго спорили и пререкались. Шейсаллех шипел и покрывался чешуей, злясь ее несговорчивости. Аэлиша не
сдавалась, заявляя, что если надо привяжет себя к нему остатками одежды, но не отпустит. Потом грозилась обидиться и
уйти куда глаза глядят, пока его не будет рядом. Страх отпустить своего мужчину был так велик, что это давало сил не
уступить в словесной дуэли.
– Ты невероятно упряма, - обессилено простонал Шейсаллех. Ощутив слабинку в его голосе, Аэлиша пошла в наступление.