Жертва
Шрифт:
Расстегиваю верхнюю пуговицу рубашки, моя кожа начинает чувствовать жар, когда она входит в официальную столовую, неся блюдо.
— Ты в порядке?
– спрашивает она, ее брови изгибаются. — Ты выглядишь раскрасневшимся.
– Она кладет руку мне на лоб, и ее хмурый взгляд становится еще глубже. — Боже, Тайсон, ты весь горишь.
— Я...
– Прочищаю горло и расстегиваю еще одну пуговицу. — Кажется, я чем-то заболел.
– Мои глаза становятся тяжелыми, и моя голова несколько раз покачивается. Моя шея не в состоянии держать ее.
— Тебе нужно прилечь, - предлагает она.
— Да.
– Я встаю со стула, но мои колени отказывают, и я падаю обратно в кресло. Кажется, что время остановилось, все замедлилось. Мои глаза встречаются с ее глазами, и я вижу, как шевелятся ее губы, но ничего не слышу из-за шума крови в ушах.
Я моргаю несколько раз, комната начинает раскачиваться, и я кладу руки на глаза, пытаясь потереть их. Но мои руки падают на бока, а голова падает вперед.
ЛЕЙКИН
Сажусь на стул рядом с ним и смотрю, как закрываются его глаза, и на этот раз они остаются закрытыми. Я улыбаюсь, протягиваю руку, беру виноградину, засовывая ее в рот.
Я накачала его наркотиками, накапав их на дно его стакана еще до того, как он пришел домой. Затем налила в него виски, а он даже не заметил.
Покажу ему, как снова накачивать меня.
Встаю со стула и беру веревку из ящика, в который я ее положила заранее. Отодвигаю его стул от стола. Он скребет по полу, причиняя боль моим ушам. Наклоняюсь, отвожу его руку в сторону и привязываю ее к задней ножке. Затем повторяю процесс с другой. Здесь нет подлокотников, так, что придется обойтись этим. Я хватаю его за рубашку и разрываю ее, пуговицы разлетаются по мраморному полу.
Затем я сажусь и накладываю свою тарелку. Позавтракаю, пока он в отключке. Когда он проснется - кто знает, когда это случится, - я буду играть с ним, как с игрушкой. Посмотрим, как ему понравится, когда его используют и унижают.
Час спустя, я все еще сижу за столом, когда его голова покачивается, и он делает глубокий вдох.
— Ну, привет.
– Я улыбаюсь ему.
— Что?
– Он дергает за веревку, его голова опускается, чтобы понять что происходит. — Какого хрена?
– Он дергает руки, стул дребезжит от его усилий.
Я молю Бога, чтобы веревка его удержала, потому что если он вырвется, мне крышка.
— Лейк, - рычит он, его глаза встречаются с моими. — Развяжи меня сейчас же, блять.
Я наклоняю голову, мои губы морщатся в раздумье.
— Я так не думаю.
— Лейк!
– кричит он, его грудь быстро поднимается и опускается. Он делает глубокий вдох. — Если ты не...
— Что ты собираешься сделать?
– Я встаю, он смотрит на меня. Подхожу к нему и сажусь на его ноги.
Он застывает, когда я обнимаю его за плечи. Я чувствую, как его тело вибрирует от ярости. Начинаю играть с его волосами, и он отдергивает голову. Хватаю его и дергаю назад, и он обнажает свои ровные белые зубы, рыча на меня.
Я опускаю свое лицо к его.
— Это отстойно - знать, что ты беспомощен, не так ли?
Он не отвечает.
Я встаю с него и смотрю вниз на его брюки. Нагнувшись, я расстегиваю молнию и тянусь, вытаскивая его член. Он не твердый, но я и не ожидала этого. Такие мужчины, как Тайсон, должны все контролировать. Они устанавливают правила, принимают окончательные решения. Но у меня такое чувство, что если я начну играть с его членом, это будет неизбежно.
Опускаюсь на колени, и он дёргается на стуле. Сдерживаю улыбку и смотрю на него, когда мой язык пробегает по головке его проколотого члена. Его голова откидывается назад, открывая мне вид на четко очерченную челюсть. Я вижу, как его адамово яблоко покачивается, когда он глотает, и его член набухает в моей руке. Обхватываю губами головку и проталкиваю ее в рот.
— Лейк.
– Мое имя срывается с его губ, и он опускает голову, чтобы снова посмотреть на меня. Его глаза горят. Губы приоткрылись, и он глубоко вдыхает.
— Скажи мне пососать твой член, малыш, - мягко приказываю я, используя прозвище, которое, как я знаю, он возненавидит. Тайсон не из тех парней, которых называют малышами или сладенькими. Нет, ты встаешь на колени и называешь его сэр или бог. Черт, я бы назвала его папочкой, если бы это было ему по душе. Но сейчас не он главный. А я.
— Соси мой член, Лейк, - приказывает он. — Проглоти его. Я хочу услышать, как ты подавишься им.
Улыбаюсь и облизываю его твердый ствол. У меня есть план, для которого я связала его и все еще даю ему то, что он хочет. Мне надо сделать эту часть, чтобы добраться до точки, которую я хочу доказать.
Беру его в рот, и он приподнимает бедра, проталкивая его дальше в мое горло и заставляя меня задыхаться. Надо было привязать все его чертово тело к стулу.
— Да, блядь, - стонет он. — Именно этот звук я хотел услышать.
Я ненавижу, что моя киска пульсирует от его слов. Я должна быть здесь главной.
Сосу его член, останавливаясь ненадолго, чтобы проглотить слюну. Я никогда не делала этого раньше - не брала контроль в свои руки. Я не люблю быть грязной.
Мышцы его ног напрягаются напротив моего тела, и я убираю рот, моя рука берет верх, и я быстро провожу ею вверх и вниз.
— Блядь, Лейк. Я кончаю.
Удерживаю его член, когда сперма выстреливает вверх и стекает по его груди. Немного покрывает мою руку. Я отдергиваю ее и провожу ею по его брюкам на бёдрах.
Встаю во весь рост и смотрю на него сверху вниз. Его тяжелые глаза начинают сужаться когда он смотрит на меня, и понимает, что я не развяжу его.
— Приятного завтрака, малыш.
– Поворачиваюсь и выхожу из столовой, смеясь.
ГЛАВА СОРОК ПЯТАЯ
ТАЙСОН
Я дергаю за веревку, но бесполезно. Она не завязала их невероятно крепко; просто в моем организме еще осталось то, что она мне подмешала. Так что мне придется выбираться другим способом.