Жертва

Иванович Юрий

– То есть сворачиваем исследования?

– А я тебе о чем толкую?! Отпуск заканчивается, а ты даже не загорел. Бродишь бледный, словно привидение. И остальных мордуешь без толку!

– Может, и в самом деле…

– Без всяких «может»! – строго осадил ученого Загребной. – Приказать отдыхать я тебе не могу, но просто как друга прошу: устрой себе и ты праздник. Остальным тоже передашь мои искренние пожелания радоваться жизни. Все понял? Тогда до встречи, мы тут собрались совершить пешую прогулку на противоположный берег. Предупреди, чтобы нас не искали.

Объявил об этом, а сам вместе с Люссией, взявшись за руки, отправился

пешком в путешествие по их острову.

Озадаченно почесав затылок, Вишу в непонимании проворчал:

– Первый раз вижу Семена без оружия. Да и его красотка ведет себя совсем как не дивизионный генерал экипированных воинов. – Затем решительно поднялся на ноги и двинулся в сторону пляжа. – В самом деле, что-то я заработался. А ведь всего два дня осталось.

В этот день он первый раз заночевал на берегу. Наевшись рыбки, прогревшись у костра и блаженно вытянувшись на прихваченном за собой матрасе. Рядом улеглись и его помощники. Недалеко и капитан корабля расположился, с ленцой переговариваясь с бароном Гебертом. Ну а все экипированные воины демонического мира во главе со своим полковником облюбовали для себя места у подножия левой скальной гряды и уже несколько дней, как практически обособились. Настроили там шалашей, пробили дырку в скалах у себя над головой, подвели к ней поток из природного акведука, и теперь главным развлечением у них стало продолжительное стояние под тугой и тяжелой струей воды. Соревновались, кто больше устоит под таким давящим ударом по голове. Порой теряли сознание, выпадали наружу и считались проигравшими. Но, отъевшись фруктов и отоспавшись, вновь пристраивались в очередь к соревнующимся товарищам.

Пожалуй, только один человек по воле случая и по прихоти командования оставался постоянно ночевать на крейсере: барон Лейт. Может, этому способствовал и тот факт, что объект его притязаний остался на берегу континента по семейным причинам, а второй привязанности среди подчиненных так отыскать и не успел. Поэтому первые дни на себя злился и не хотел стать организатором ссоры, несколько женщин ему сильно нравились, и он боялся сорваться. А потом привык, признав, что спать в собственной каюте все-таки лучше.

Ему в принципе тоже очень хотелось развлекаться и веселиться вместе со всеми, но приказ есть приказ. Раз уж поставлен присматривать за дозорными, которые все чаще и чаще стали беспечно засыпать прямо на посту, то приходилось соответствовать. Вторая странность, которую он за собой заметил, это чисто символические наказания, которые он стал раздавать вахтенным во время их безалаберного несения службы. Так, наряд, другой на камбуз да словесные угрозы рассказать все владельцу, когда опять окажутся в открытом море. Вахтенные на это равнодушно кивали. И не менее равнодушно обещали, что больше такого не повторится. С не меньшим равнодушием барон махал рукой им вслед и вызывал с берега новую дежурную команду.

Дни проходили за днями.

Отпуск стал казаться бесконечным.

И в один из таких дней Лейт вдруг с ужасом обнаружил, что он остался на огромном корабле один-одинешенек. Даже в капитанской рубке, возле магического радара, продолжающего просматривать прилегающие к лагуне морские просторы, никого не оказалось. Как раз царила ночь, и даже на берегу не виднелось отблесков привычных костров.

Придерживая руками странно ноющую голову, барон приблизился к борту, оперся грудью о леер и пробормотал, вглядываясь в темнеющие деревья:

– Совсем дисциплина рухнула! Придется и в самом деле Загребному жаловаться. Хм, только знать бы, где он сам шляется…

Глава двадцать пятая

Сладкая смерть

Семен очнулся от того, что, бросаясь в воду, умудрился несообразно поскользнуться и самым нелепым образом удариться головой о шершавый камень. Только что он хохотал и ощущал себя самым радостным человеком во вселенной, и тут вдруг раз! Боль! А потом и кровь на притронувшейся к ране ладони!

Но именно эти два фактора вдруг разбудили человека, вышвырнули его из странного состояния счастливого бреда в страшную действительность. Глаза открылись совсем по-иному, тело от страха покрылось гусиной кожей. Инстинкт выживания вопил диким ревом, призывая опомниться и осмыслить происходящее.

Хотя при первом взгляде вокруг ничего страшного не происходило. Ласковые солнечные лучи струились сквозь кроны деревьев, играя, пуская зайчики от колышущейся синевы озерка. Рядом плавала, посмеиваясь, его любимая демонесса, приговаривая при этом ласковым голоском:

– Дорогой, какой ты стал неуклюжий. Или ты не выспался этой ночью?

Ни рана, ни кровь на лице любимого мужчины ее совершенно не впечатлили. Ну и когда землянин присмотрелся к глазам своей суженой, его вообще чуть не парализовало от ужаса: там виднелась пропасть равнодушного бессмыслия. Да, она его узнавала, да, она ему улыбалась и шептала ласковые слова, но вот осмысленности, осознания самой себя в этих глазах не осталось совершенно. Примерно так выглядят наркоманы, полностью смирившиеся со своей судьбой и отбросившие даже мысли о какой-то борьбе и сопротивлении.

Двумя прыжками выдернув себя из воды, Загребной постарался осмотреть бренное тело всеми доступными ему

средствами. И тут же почувствовал себя странно опустошенным магически, словно только что закончил тяжелейшее сражение с употреблением резервов до самого конца. Физическое тело тоже вело себя не лучшим образом: ноги дрожали, руки тряслись, лицо дергалось от судорожного тика, а сердце неравномерно билось в груди, словно при инфаркте.

Хотя как оно должно биться при инфаркте, иномирец не знал и знать не хотел. Его сознание охватила куча странных противоречий и явно кем-то навеянных мыслей. Словно кто-то наклонился над ним и пытался уговорить:

«Расслабься! Смой рану водой, а затем поцелуй и успокой свою любимую. Ведь ей нельзя волноваться, ее здоровье при этом может сильно пострадать! Заходи в озеро, возьми ее на руки, поласкай…»

Хорошо, что инстинкт все-таки еще продолжал вопить, заглушая чужое внушение. Поэтому Семен хоть и бросился в воду, хоть и подхватил любимую на руки, но ласкать и целовать не стал. Вытащил на берег, недоуменно оглянулся в поисках отсутствующей одежды и оружия, после чего взъярился еще больше. Из всего, что на нем было раньше, не было ничего! Единственная вещь – так это носимый на шее рубин из короны Асмы, аккуратно вшитый в мешочек из плотной шелковой ткани. Да и то, видимо, не снятый по причине очень короткой, прочной цепочки, замок которой был снабжен специальным магическим фиксатором. Хотя опять-таки, до сих пор с этого камня никакого толку не было. Но плакаться об утерянном оружии, уникальных амулетах и нескольких ценнейших артефактах было некогда, следовало спасать любимую.