Жертвуя королевой
Шрифт:
Это было похоже на сон, на какое-то наваждение, бредовую галлюцинацию, помутнение рассудка.
Он смотрел на меня, не отводя взгляд, и я знала, что он сейчас пытается просчитать мои эмоции, чтобы сделать какой-то ход.
Мы через кабинет смотрели друг в друга, разделенные расстоянием, столом, моей болью и недоверием, его поступком. И во мне, и мне кажется, в нем, вспыхнуло все наше общее прошлое. Жаркая близость, долгие разговоры за бокалом вина, общие мечты, забота друг о друге, теплые руки и снова притяжение.
Все это длилось несколько мгновений, но мне показалось, что прошла вечность, прежде чем я собрала волю в кулак и ехидно сказала:
— Надо же, какие люди. Вопросы? Жалобы? Предложения?
Макс вообще никак не отреагировал на мой сарказм. Он продолжал изучать меня. Его взгляд жадно блуждал по моему лицу, по шее, по груди, словно проверяя — не изменилось ли чего.
Под этим взглядом мне становилось не по себе. Что-то в Максе изменилось. Он будто стал жестче. Так бывает, когда человек проходит через какое-то непростое испытание, но выходит из него не сломленным, а наоборот закаленным.
Я поймала себя на мысли, что любуюсь им. Бывало, я представляла себе нашу встречу спустя года. И каждый раз в такой сцене я бросала ему оскорбления, хлестала по этому красивому лицу, даже плевала ему в лицо. Но вот то, что я буду любоваться им, такое я не допускала в принципе.
«Боже, как же я соскучилась, — подумала я, но тут же одернула себя, — Ненавижу! Ненавижу!».
Макс глянул на мои сжатые кулаки и побелевшие костяшки. И сказал, будто прочитав мои мысли:
— Я соскучился, Лора.
Что? Ты выгнал меня из своей жизни, а потом говоришь это. Мне хотелось запустить чем-нибудь в него, но я сдержалась.
— Неужели? Для того, чтобы скучать по человеку, в груди должно быть сердце. А откуда у тебя сердце, Рихтер?
— А ты разве не скучала? — спросил он, будто не слышал меня.
— Да как-то недосуг было, знаешь. Сразу столько забот образовалось: как бы жилье найти, как бы работу отыскать, как бы Лилечку не коснулось все, что случилось, как бы ответы найти на ее вопросы. Скучала ли я?
Макс потупил взор. Именно на моей реплике о дочери.
«Надо же, — подумала я, — ничто человеческое нам не чуждо? Ну, давай расскажи мне сказку про то, что ты и по дочери скучал, подонок!»
— В тебе что-то изменилось, Лора: что-то ушло, а что-то вернулось. Мне нравится, — сказал Макс. — Думаю, а не я ли мешал этому новому проявиться. Может, и неплохо, что меня какое-то время не было, а?
Злость разгоралась во мне с каждой его новой репликой, но после этой мне уже было непросто сдерживаться, сохраняя ледяной тон и мнимое безразличие к происходящему.
Конечно, мне было не все равно. Это же был он — мой первый и единственный
Меня бросало из крайности в крайность. Сердце и душа шептали: «Давай послушаем, что он скажет, а вдруг…?». Но беспощадный разум твердил только одно: «Он предал тебя, предал Лилю, он отобрал у тебя все, он тебя хотел уничтожить. Без объяснения причин. Он не удосужился хоть как-то объясниться. Этот человек растоптал тебя. Помнишь это его — «пошла вон»? Помнишь Лора?!»
— Я хочу увидеть дочь, — сказал Макс.
Я еще сильнее сжала кулаки и почувствовала, как ногти впились в ладони.
— А больше ты ничего не хочешь? — процедила я сквозь зубы.
— Это моя дочь, и я ее увижу.
— Что бы что? Чтобы снова исчезнуть и опять погрузить ее во мрак? Ладно я, но она разве заслужила такое?!
Мой голос стал резче. Я уже не старалась чтобы тон был ровным и холодным. Как только Макс сказал о Лиле, сердце и душа тут же заткнулись. Только разум правил бал. И разум уже принял решение. Макс Рихтер должен пойти вон!
— Это не обсуждается, — попытался осадить меня Макс.
— Не обсуждается? — я поднялась из-за стола. — Пошел вон отсюда, урод! — заорала я так, что даже он не смог оставаться хладнокровным и дернул бровью, с удивлением взглянув на меня.
— Не горячись, Лора.
— Я сказала, пошел вон! Заявляешься спустя два года, еще и после того, что сделал, и пытаешься какие-то права качать? Нет у тебя никаких прав! Нет у тебя больше дочери, понял?!
Макс тоже поднялся со своего места.
— Права у меня есть, чтобы ты там не говорила. Лора, прошу, успокойся. Давай все обсудим, — попытался он меня успокоить.
— Мне нечего с тобой обсуждать, Рихтер! Что у тебя в голове, если ты решил, что я буду вообще с тобой что-либо обсуждать? С чего ты взял, что можешь сюда заявиться. Ты никто мне больше, и я тебе больше никто. Что тебе надо? Зачем ты здесь?
— Я здесь затем, чтобы вернуть тебя. Чтобы вернуть вас, — произнес Макс спокойно и так уверенно, будто никаких других вариантов и быть не могло.
От этих слов у меня помутнело перед глазами. Ненависть застила их. Я готова была разорвать его. Я не видела в нем сейчас моего бывшего мужа. Я видела только угрозу, опасность. Чужак пытался разрушить то, что я так тяжело создавала эти два года. И я готова была это защищать любой ценой.
Я схватила со стола увесистый степлер и швырнула ему в голову. Удивительно, но он успел увернуться. Степлер улетел в стену.
— Так! Лора! — Макс сделал два шага назад.
— Что ты сказал? Вернуть? Вернуть меня? Ну-ка, скажи это еще раз!