Жест Лицедея
Шрифт:
Это случилось так неожиданно, что я замер на полувздохе, затем почувствовал приятное женское тепло и сплел руки на ее спине. В этот миг послышались быстрые шаги. В гостиную вошла Наташа и, конечно, обомлела.
— А я думала ты накажешь этого идиота за то, что он вытворяет! — резко сказала она.
— Наташ, но вы же сами вошли в его комнату без стука, — Ирина Львовна повернулась к дочери.
— Но он говорил там с кем-то! Это напугало горничную! — возмутилась Наташа.
— Разве запрещено выражать мысли вслух? Я переодевался и
— Нет, ты точно дурак! Ты конченый идиот! Иди грибочков покушай! — раскрасневшись, она сердито смотрела на меня.
— Я пообещал маме, что больше никогда не буду их есть, — примирительно улыбнувшись ей, я направился к двери.
— Давай, вали отсюда! Урод! — она отступила, пропуская меня.
— А ты — красивая девочка. Надеюсь, будешь еще и умной, — сказал я и пошел к лестнице на второй этаж.
По пути все думал: «Чего я с ней такой рассудительный, правильный? Ведь никогда и ни с кем вроде прежде таким не был? Хочется прогнуться, заслужить расположение? Может быть… А может хотя бы в новой семье создать нормальные отношение и взаимопонимание, раз уж такого не вышло в прежней».
Уже поднявшись на второй этаж, пришла другая мысль: может поискать, где здесь кухня и сделать себе хотя бы чай, перекусить по мелочи? Похоже, сусел сегодня не ел ничего кроме мухоморов. Судя по комплекции его тела, он вообще никогда ничего не ел, подсев на грибы. И до вечера время еще было. Если бросить взгляд в окно, то солнце золотило апельсиновые деревья в саду, но от заката было пока далеко. И я решил вернуться, пройтись там, где обнаружил столовую. Даже спросить у прислуги не западло, ведь у меня как бы память от мухоморов отшибло.
Направление я выбрал правильное. Еще издали слышалось позвякивание посуды, а когда я открыл дверь, то увидел Леночку, выбиравшую в серванте тарелки. Она растерянно обернулась ко мне, едва не выронив из рук посуду.
— Лен, не поможешь мне? — остановился в дверном проеме. — После этого дурацкого отравления, что-то с головой у меня плохо. И с памятью. Можешь сделать не чай и что-то быстро перекусить?
— Но, Александр Петрович, я же как раз накрываю на стол к ужину. Если угодно, вас позову, как все будет готово, — она отчего-то раскраснелась.
Вызвать «Объект-инфо» сейчас? Пожалуй неуместно. Зависну с закрытыми глазами, в то время как она ждет от меня другой реакции.
— Я не приду к ужину. Неважно себя чувствую. Можешь мне в спальню принести чай и что-нибудь вкусненькое? — спросил я.
— Как прикажите, господин Разумовский, — она сделала шаг в сторону из-за подсобного стола и так забавно присела, выставив одну ногу вперед, подогнув колено другой ноги. Ничего себе какой прикольный книксен!
Здесь я пожалел, что снял очки: юбка-то на ней была короткой — чуть выше колена. Стройные, розовые
— М-м… если можно, то да, мне в спальню. Прикажу, — добавил я, не спеша уйти.
— Да, господин граф, — она отвела взгляд синих с поволокой глаз в сторону. — Позволите продолжить мою работу? Если я опоздаю к шести, ваша матушка будет недовольна.
— Конечно, делай все что нужно, не обращай на меня внимания, — сказал я и тут из меня вырвался неожиданный вопрос: — Лен, ответь, пожалуйста, честно… Я слишком отвратителен?
Она замерла и снова едва не выронила посуду, которую перебирала.
— Только очень-очень честно. Клянусь, я не обижусь, — я не сводил с нее глаз.
— Вы — добрый человек, Александр Петрович. Внешность ваша не во всем хороша, но вы же в этом не виноваты, — более чем дипломатично отозвалась она, краснея и не смея поднять глаз.
Я ее зафиксировал и вызвал меню. Тык, тык:
«Вязина Елена Капитоновна. Возраст 26 лет. Магическими техниками не обладает. Нервничает. Потрясена. Желает скорее прекратить общение. Очень хочет в туалет. Отношение к вам: жалось, зависимость, подчинение».
Что ж, Леночка практически не соврала. Открыл глаза, видя, как она бессмысленно перебирает тарелки, отвернувшись к окну. Не надо ее больше мучить. Выйдя в коридор, я добавил:
— Лен, не забудь про чай и что-нибудь перекусить. И, пожалуйста, постучи в дверь, а то вдруг я снова буду переодеваться. Мне стыдно, что тот раз я тебя так смутил, — с этими словами я поспешил к себе в комнату.
Может стоило устроить пробежку перед ужином, ведь после буду занят с магистром Весериусом. Нет, пробежку уже на завтра. Сначала следует разобраться с одеждой. Не в халате же бегать.
В этот раз мне удалось отжаться от пола два раза. Даже два с половиной. Нет, а прошедший час у меня не прибавилось сил. Скорее я выжал из себя совершенно все, что имелось. Руки подрагивали, меня всего трясло от напряжения, перед глазами плыли темные круги. Так-то суслик, выходить из зоны комфорта придется. Каждый день ты будешь страдать: трясись от жесткой нагрузки, тяжко дышать, наблюдая перед глазами черные круги, похожие на открытые порталы в ад. Но я из тебя, говнюка, сделаю человека. Сделаю тушку лучше, чем та, с которой я расстался полдня назад.
Отдышавшись, я отжался еще раз. Может заставил бы себя совершить еще один подвиг, но в дверь постучали. Лена? Не хотелось, чтоб меня застали лежащим на полу с трясущимися руками. Встал, насколько смог быстро, плюхнулся в кресло и подал голос:
— Войдите!
В самом деле вошла горничная Лена, неся широкий поднос с небольшим чайником, чашкой и двумя блюдами с какой-то парящей приятными ароматами едой, еще чем-то, накрытым салфетками.
— Спасибо, Леночка. Поставь там, — я кивнул на стол. — Заберешь завтра утром. Сегодня меня, пожалуйста, не беспокоить.