Жесткй вариант
Шрифт:
— Ну хорошо, — отложил ручку Володя Сумароков и придвинул стул к трясущейся туше, — давайте еще раз все по порядку. С самого утра. В восемь часов вы встали…
— В семь, — разлепил губы Онуфриев. — Я всегда встаю в семь. Умылся…
«Почистил зубы», — так и хотелось вставить мне, потому что я про все это слышал уже дважды.
— Почистил зубы, — заученно повторил Онуфриев.
Я отвернулся в сторону. В глазах Сумарокова тоже заплясали веселые чертики.
— Про туалет и велотренажер можно
— Жена спала.
— А сын?
— Сын тоже спал. В понедельник он вернулся из Артека. Завтра я собирался отправить его к матери в Хобров.
— Вы поздно ложитесь?
— Обычно нет, часов в одиннадцать. А вчера мы были в ресторане…
— Все? И сын тоже?
— Нет, он оставался дома… вот с ним, — покосился Онуфриев на дверной проем спальни, где лежал мертвый телохранитель, и позеленел.
Володя посмотрел на Васина, тот кивнул: «У нас все».
— Выносите, — распорядился Сумароков и, когда санитары вошли в спальню, спросил у хозяина: — Борис Ильич, у вас есть кофе?
— Что? — испугался тот.
— Кофе? В зернах?
— Нет… да, есть… то есть не знаю.
— Давайте пройдем на кухню, там и продолжим.
Я помог туше оторваться от дивана, на котором осталось мокрое пятно.
В одном из навесных ящиков на отделанной красным деревом кухне оказался-таки кофе «арабика» в высокой жестяной банке. Краем уха слушая затянувшийся разговор следователя с потерпевшим, я принялся за дело.
— В каком же ресторане вы были?
— Это что, важно?
— Странно, Борис Ильич. Про то, что вы почистили зубы и сходили в туалет, вы упомянуть не забыли, очевидно, считая, что это важно.
— Извините. В ресторане «Наполеон». Здесь неподалеку.
— Вы были там вдвоем с женой?
— Да. А что?
— Борис Ильич, давайте не будем меняться ролями. Я буду задавать вопросы, а вы — на них отвечать. А то мы так до утра не закончим.
— Извините.
— Вы часто посещаете рестораны?
— Ну… раз в неделю…
— Хорошо. Когда вы уехали сегодня?
— В восемь. За мной пришла машина. На девять часов было назначено правление банка.
— Какого банка?
— Нашего, «Восток». — Дальше!
— Заседание окончилось в десять. В одиннадцать у меня была назначена встреча в кафе «Сфинкс».
— Где, где? — Сумароков бросил на меня быстрый взгляд.
— В кафе «Сфинкс». Это такое уютное заведение на улице Московской.
— Так. И с кем же вы должны были встречаться?
— С инвестором из Киева. На предмет заключения договора о создании совместного предприятия на базе нашего объединения «Мак».
— А почему именно там?
— Где, в кафе? Ну… там хорошо. Отдельные кабинки, знакомый владелец.
— Ардатов?
— Да. Эдуард Семенович.
— И что же?
— Кафе оказалось закрытым. Мы купили бутылку коньяка, немного закуски и отправились в «люкс» к этому Терещенко, в гостиницу «Парус». Он всегда там останавливается.
— В котором часу вы расстались?
Я включил кофемолку, вынудив их заткнуться на непродолжительное время.
— В половине первого. Подписали протокол о намерениях и разошлись.
— После этого вы поехали домой?
— Да… то есть нет… Вначале я позвонил своей секретарше и заказал билет на самолет. Девятнадцатичасовым рейсом.
— Себе?
— Себе?.. Нет, Терещенко. Еще заехал на склад в гавани. Обычно я обедаю в два, оставалось время…
— И чтобы убить его, вы заехали на склад?
— Кого… убить?
Я не выдержал и рассмеялся. Володя хотел посмотреть на меня с укоризной, но не вышло — губы его тоже растянулись в улыбке.
— Водички холодненькой не хотите, Борис Ильич?
— Нет…
— Время, время убить. Не «кого», а «что».
— Нет, конечно. У меня там были дела. Утром должны были отгрузить партию лекарственных трав и получить четыреста литров спиртовой основы для фабрики.
— Откуда и куда?
— Спирт из Краснодара, травы в Бердянск.
— Дальше.
— Потом я заехал в наш фирменный магазин «Золотая роза» на Бессарабке и в два часа приехал домой.
— А звонили во сколько?
— Кто? Я?
— Да не вы. Похитители. Не помните, во сколько раздался звонок?
— Не знаю… Я вошел. Жена и сын меня не встретили.
— Кто обычно отпирал дверь?
— Я сам отпирал дверь, у меня ключи.
— А когда приходили гости?
— Иногда — телохранитель, иногда — я сам.
— Телохранитель постоянно находился в доме?
— Нет, он постоянно находился со мной. А сегодня я его отпустил, потому что хотел, чтобы он поехал с Сережей в Хобров. Мы с женой должны были завтра улетать в Турцию.
— В Турцию?
— Ну да.
— Вы его отпустили, а он оказался в доме. Почему?
— Не знаю. Может быть, жена его вызвала… не знаю.
— У вас один телохранитель?
— Два. Один в отпуске. Но его заменяет водитель, он тоже числится в отделе безопасности фирмы. А этот — с семьей.
— Вам кто-нибудь угрожал? Чего-то вы опасались?
— Никто не угрожал. А опасаться всегда есть чего: при мне бывают крупные суммы наличных денег. Двенадцать объектов, нужно платить людям, закупать сырье… и так далее.
— Хорошо, мы к этому еще вернемся. Итак, вы вошли, жена и сын вас не встретили…
— Я позвал их — тишина. Вошел в спальню и увидел… Кубацкого… кровь… И сразу же зазвонил телефон.
— Хорошо. Теперь сосредоточьтесь, Борис Ильич. И очень точно, буквально воспроизведите разговор.