Жесткй вариант
Шрифт:
— Ни с места! Буду стрелять!
— Патроны пожалей, — посоветовал я ему негромко. — И осмотри багажник.
Из карманов пассажиров я извлек гранату «Ф-1», револьвер «дог», два газовых баллончика «Кобра» (один почти пустой, другой нераспломбированный, с предохранительной мембраной), три ножа, документы — водительское удостоверение на фамилию Нечаева и два удостоверения сотрудников ЧОП [2] «Зодиак» Забарова и Бубенца. У четвертого документов не было, зато была татуировка,
2
ЧОП — частное охранное предприятие
Из багажника мы с Кифарским вытащили два окровавленных, шевелящихся мешка — по одному избитому мужчине в каждом. Руки их были заведены за спину и скованы «браслетами», рты залеплены пластырем. Похоже, они находились под воздействием какого-то сильного наркотика.
— Вы кто такие? — потрепал я их поочередно по щекам, но один не открыл глаз вообще, а другой, вперив в меня мутный, бессмысленный взгляд, что-то нечленораздельно промычал.
Северное сияние проблесковых «маячков», топот бегущих патрульных, многократные хлопки дверей подоспевших со стороны торгового центра милицейских «канареек» оживили небольшую улочку, в домах засветились окна.
— Старший наряда ППС лейтенант Пилипчук, — подойдя к нам, отрапортовал милиционер.
— Инспектор РУОП майор Вениаминов.
— Привет, Гена, — с видом изрядно потрудившегося хлебороба смахнул Кифарский со лба воображаемый пот и кивнул на изъятый у налетчиков арсенал: — Составляй протокол!
Из головной «канарейки» слышался чей-то сиплый голос, требовательно вызывавший на место преступления «скорую».
— Кого-нибудь из этих знаешь? — спросил я у Кифы, подойдя к извлеченным из багажника потерпевшим.
— Откуда?!
Я склонился над ними, чтобы обыскать, но оба оказались в трико без карманов и в майках.
— Кто эти люди, Нечаев? — допрашивал лейтенант водителя «жигулей». — Отвечать!
Тот презрительно сплюнул и отвернулся.
— Да не так, лейтенант, — покачал я головой и ударом ноги по подколенным связкам опрокинул горе-налетчика на спину, после чего схватил за волосы и стукнул по лбу дверцей «жигулей». — Сейчас я тебя повезу в отделение, а по дороге устрою побег, хочешь?
— Ладно, ладно!.. Пусти, мусор!
— Кто эти люди, «дворник»? Раз!..
— Не знаю, ей-Богу, не знаю! — заверил плаксивым голосом Нечаев. Если бы не наручники, он наверняка перекрестился бы.
Я отпустил его. Применять насилие к задержанным неприлично и, говорят, противозаконно, но дать ему время опомниться и сочинить небылицу про то, как он ехал мимо и кто-то «проголосовал», попросив подбросить мешки до погреба, было все равно что позволить уйти.
— Обыщите машину, — посоветовал я Пилипчуку и подозвал милиционера, оказавшегося поблизости: — Сержант!.. Дом тридцать один дробь один по Ткаченко и третий по Портовой — кого-нибудь из жильцов или дворничиху сюда, живо!
Между этими домами загружали «шестерку», и я предположил, что жертвы могли проживать в одном из них. Кифарский уже сидел на заднем сиденье «канарейки» рядом с другим задержанным.
— Фамилия твоя как? — спрашивал он грозно.
— Чья? Моя?
— Не моя же!
— А че?
— Шланг через плечо! — Мои методы Кифарскому понравились, он двинул его в ухо. — Фамилия?!
— Забаров я! — вызверился тот.
— А эти кто, в багажнике?
— Не знаю!
— Еще хочешь?
— Сказал, не знаю! Не знаю я!
— Кифа, выйди-ка, — похлопал я его по плечу. — Не надо его больше бить, он ничего не скажет. Это «шестерки» — водила и два охранника. А тот, что без документов, урка из беглых. Молчать будет до упора, пока не раскрутим.
— Почему ты так решил?
— А чего тут решать? Если бы они были им нужны, то выяснили бы все на месте. По одежде — взяли их на квартире. Денег и ценностей при них нет, значит — не грабеж. Кто-то приказал доставить, они и выполняли. Но кто — не скажут, иначе их приговорят. Им проще в тюрьму сесть.
— Так что делать?
— Искать заказчика по горячему. Пока они на допросе будут следователю петь про карточный долг или как у них эти двое хотели машину отнять.
Лейтенант и патрульный в «шестерке» ничего не нашли, кроме техпаспорта «жигулей», принадлежавших Нечаеву, и комплекта инструментов.
От дома на углу к нам направлялась группа жильцов во главе с сержантом. Прежде чем они дошли, подкатила «скорая», врач и медсестра склонились над потерпевшими.
— Дворничиха и жильцы с первого этажа, — кивнул сержант на остановившихся на обочине испуганных двух женщин и троих мужчин.
— Инспектор Вениаминов, — подошел я к ним. — Извините, что побеспокоили. Подойдите, пожалуйста… Кто-нибудь знает этих людей?
Жильцы столпились у бесчувственных тел на мостовой. Пока они рассматривали распухшие от побоев лица, я пообщался с эскулапом.
— Отравление барбитуратами средней тяжести, — не очень уверенно сказал он. — Предположительно — нембутал. Кости целы, но возможно сотрясение.
— Ардатовы, — сказала одна из женщин.
— Точно, они, — подтвердили остальные.
— Братья. Вот этот, Эдик, — младший. Владелец кафе «Сфинкс» на Московской. А как второго зовут — не знаю, он не из нашего дома.
— Где Эдик живет?
— Да вон, напротив, во втором доме, — показала пальцем дородная молодица в пестром байковом халате. — Во втором подъезде, квартира двадцать восемь.
— Вы дворник?
— Я почтальонша.
— Он один живет?
— Один. Разведенный.
— Когда их можно будет допросить? — спросил я у врача.
— Часа через два-три. Можно ввести стимулятор, но лучше отвезти в больницу. Если есть сотрясение…