Жестокая гвардия неба
Шрифт:
– Еще смена часовых поясов… – попытался говорить примирительным тоном Томпсон.
– Подумайте, стоит ли брать на себя обязанности этакого вестника Армагеддона? Ну, напишите заявление. Кто же вам помешает? Последует разбирательство, в котором мы, – Кьюзак убедился, что Томпсон не перестал кивать, – мы сумеем убедить кого угодно в нашей правоте.
– Найдете еще одного Иуду? Сведете его с этим Сэмом Шоном Айронсайдом или с кем-то еще? И тот, кто придет вместо меня, окажется сговорчивей, да? Поймите, Кьюзак, перед нами поставлена задача,
Теперь Кьюзак улыбался. Улыбнулся и Томпсон. Незаметно, в сторону. Какое теплое, хорошее слово! Как погода в субтропиках. Оно исключает любые противостояния. И оно произнесено. Мы!
Кьюзак облокотился о стол.
– Давайте с самого начала, профессор. И лучше без истерик. Наша задача – найти компромисс. И мы его, похоже, уже нашли.
– Компромисс между чем и чем? Между благополучием финансовых групп и интересами всего… всех…
Лафардж вертел головой, пытаясь найти поддержку Томпсона, но встречал только улыбку, и в его душе уже шевелился клубок сомнений. Произнести слово «человечество» ему так и не удалось.
– Именно, – поощрил профессорские старания Кьюзак. – Только нужно еще найти тех, кто завтра будет заботиться обо всех и обо всем.
– Завтра. Если оно наступит…
– Звучит, как название романа Сидни Шелдона. У вас всегда, наверное, так получается. Немножко фантазии, немножко знаний и… немножко чувств. А ведь нам предложили конкретный план. И, будьте уверены, в лице недавнего собеседника к нам обратилась далеко не единственная корпорация. Так бывает. Даже хищники и непримиримые враги иногда вынуждены объединять силы. Водяное перемирие, как в истории про Маугли.
Кьюзак задумчиво посмотрел куда-то вглубь сквера. Там появилась девушка – собачья няня, выводившая на прогулку трех белоснежных пуделей. Она озиралась по сторонам, опасаясь в столь раннее время встретиться с полицейским. Сквер оживал. Скоро он окончательно проснется и начнет прислушиваться к их разговору. Продолжить можно и по пути в офис.
– Пойдемте, профессор. Я не буду обижаться, если вы дадите слово держать свои эмоции в узде. Последняя неделя доконала всех. Наводнения, где их и вовсе быть не должно. Шесть тайфунов, один за другим. Ситуация в Антарктиде, ситуация в Нидерландах, ситуация, ситуация… Еще немножко, я и впрямь поверю в существование ящика Пандоры. И в то, что какой-то не слишком удачливый Индиана Джонс умудрился его расколупать. Не будем ссориться. Договорились?
– Договорились, но не договорили. Я знаю, о чем вы сейчас думаете, Кьюзак. Вот, был нормальный человек, и вдруг с ним что-то произошло. Стоит ли дальше поддерживать отношения? Хотя бы официальные, не говоря уже о личных…
– Нет, Лафардж! Клянусь, нет! Мне абсолютно понятна ваша вспышка. Когда-то я сам был таким. Вот поваритесь в нашей каше, самое большее полгода, и будете чувствовать себя Буддой, который знает все и которому глубоко наплевать на всякие мелкие интрижки. Пусть даже цена им миллиарды и миллиарды. И тогда
Лафардж вздохнул. Заглянул в глаза руководителя группы, потом перевел взгляд на Томпсона. Убедившись, что там плещутся лишь участие и понимание, без всякой затаенной мстительности, он запустил пальцы в шевелюру. Полной ясности для себя профессор не чувствовал, отмечая лишь то, что он пока далеко не Будда.
– Вы правы. Ужасный перелет… Болтанка над Белфастом…
Лафарджу ужасно хотелось вернуться в Гвиану. Но там сидел его недруг.
– Замечательно! – сказал Кьюзак.
К соседнему столику подошли трое посетителей…
– Кстати, с вас, Лафардж, шесть фунтов. За кофе! – весело откликнулся Томпсон. – Чашки пусть будут за мой счет.
– Ники! Хуч! Беси! Вот ведь твари… – звала своих собак няня.
Солнце перепрыгнуло через крышу музея…
– Этот Лафардж. Профессор. Он как-то неуверенно попрощался, – сказал несколькими часами раньше на другом континенте тот, кого называли Сэм-Шон Айрон-сайд. И оба его советника кивнули.
Захлопали большие двери аукциона «Кристи»…
– Я думаю… На всякий случай…
Они кивнули еще раз.
Глава 6
Орбитер-75. Орбитальные будни
«2 сентября на Филиппины обрушился тайфун „Айк“. Скорость ветра составила примерно 220 км/ч. В результате катаклизма 1363 человека погибли и 1 млн 120 тыс. человек остались без крова…»
– Здесь всегда так хорошо кормят? – изумлялся де Сотера.
– Восьмидневный рацион, – пожал плечами Камаев. – Через пять дней все вернется на круги своя. В «Звездном» было ничуть не хуже.
– Может быть, может быть…
Сотера с сомнением рассматривал густую жидкость, наполненную чем-то зеленовато-бурым.
– Вот этого я точно не успел попробовать.
– Ну, тогда самое время порадоваться новизне впечатлений! Не смотрите так подозрительно. Это зеленые щи, – засмеялся Миядзу, успевший вкусить прелести славянской кухни.
– Щи? Бор-щи? – Сначала турист попробовал на вкус слово, а потом уже содержимое банки.
Ушли безвозвратно времена, когда космонавты испытывали чувство голода, потребляя в экспедициях лишь разжиженную пищу.
Кейн и Стинклер, подобно большинству своих соотечественников, бодро поглощали апельсины и грейпфруты. Уважал цитрусовые и канадец. Камаев, а с ним оба европейца и Миядзу аппетитно хрустели антоновкой и присоединяли к рациону лук с помидорами. Сотера угощался и тем, и другим, и третьим.
Общим блюдом, где все сошлись во вкусах, являлся творог с орехами.
– Двадцать лет, и даже больше, давятся на орбите этим творогом, а он все не кончается. Но почему-то никто не протестует! – признался Стинклер.