Жестокая нежность
Шрифт:
Слабо киваю головой. Хочу кричать ему в лицо, что не верю, что он прячется за маской притворства, что видела его настоящим, а сейчас словно боится признаться самому себе, но не могу отойти от потрясения. Это какой-то бред…
— Проблема в том… — продолжает он и грустно вздыхает. — Проблема в том, что других отношений, кроме как серьезных, ты не заслуживаешь. Но я не смогу это дать. А теперь скажи мне, только честно, хочешь видеть рядом такого, как я — эгоиста и циника?
Я знаю лишь один ответ — этот факт уже не изменить.
Убираю его руки от себя.
Поднимаюсь на несколько ступенек, и, не оглядываясь, говорю:
— Я… просто… люблю тебя, Ян…
— Тина!
Он срывается на мат… Уходит… Его гневная тирада отражается от стен и ударяет в спину невидимым хлыстом. Слышу, как на кухне что-то летит на пол и звонко бьется.
Затыкаю уши. Быстро скрываюсь в комнате. Поворачиваю ключ в замке, падаю на кровать и, не стесняясь эмоций, плачу навзрыд. Больше всего хочется, чтобы он пришел, выбил дверь ногой, обнял и сказал, что все не правда…
И да, Ян, как всегда прав, мне уже больно…
Сон не принес облегчения.
Чувствую себя разбитой, обессиленной, опустошенной…
Первый день практики решаю пропустить. Не в состоянии даже подняться с постели. И, кажется, все равно проспала. Впрочем, плевать… Хотя в любом случае надо вставать и уходить отсюда. Держать он не станет. А после того, как карты раскрыты в этом нет больше смысла.
Прислушиваюсь к звукам в квартире. Тихо. Похоже, я одна. Сейчас это угнетает. Несмотря на просторное помещение, стены давят, а воздух тяжелый, удушливый, словно пропитан ядом — он забирается внутрь и травит, травит, травит…
«Почему любить — больно? Или это я такая невезучая?» — вспоминаю вчерашний день и отказываюсь верить. Но как же глупо…
Не желая впадать в уныние, встаю и плетусь на кухню. Там царит полнейший бардак. К моему разбитому стакану, добавилось почти все, что стояло в открытом доступе. Откуда столько злости, если ему нет до меня никакого дела?
«Ах, ну да, это просто желание получить новую игрушку, чтобы потом забросить в чулан, как только та надоест» — он же ясно дал понять, в какой роли меня видит. И я согласилась бы, в надежде, что со мной все будет по-другому. Но чудес не бывает… Пронесся бы огненным смерчем, а после него — только выжженная земля и пустота…
Все его слова — попытка достучаться до меня, остановить от неминуемой ошибки, уберечь сердце и душу…
«Беги, пока не поздно!» — кричали глаза Яна.
— Спасибо за правду… — тихо говорю вслух. Иду за веником с совком и начинаю убирать.
Гена забрал меня от здания суда, где должна отрабатывать практику. Приехала сюда специально. Не хочу лишних вопросов, поэтому вру, что все хорошо. Делаю усталый вид и даже сплю немного по пути.
Весь оставшийся день я провела в поселке. Работу никто не отменял. И это лучший способ не думать о глупостях. Виолетта Павловна тоже положительно влияет на меня, отвлекает неспешными разговорами за чаем, когда все сделано.
— Я вот, что хотела спросить, — она поймала мой задумчивый взгляд. — Не знаю, согласишься ли… Но у Яна совершенно нет
Упоминание о нем отозвалось внутри ноющей болью.
— Что-то хотели? — уточняю из вежливости и уважения к этой женщине, если речь пойдет о Яне, то откажу, как бы хорошо не относилась к ней.
— Да. Хочу уехать на пару недель — навестить дочку, она учится в Лондоне, как ты знаешь… но…
— Но, что? — Ох уж это «но». Жду следующий вопрос.
— Ты могла бы пожить это время тут? Мои многочисленные цветы и растения требуют каждодневного ухода. Никому не могу доверить, а у тебя рука легкая… Попрошу сына увеличить жалование. Гена будет всегда на месте, отвезет и привезет куда надо, я же понимаю, что у тебя своя жизнь… Так как?
Ее просьба застала врасплох. Казалось, должна быть только рада дополнительному заработку… Но, но и еще раз но…
— А ваш сын? — мне нужны уточнения, поэтому интересуюсь, если он собирается тоже жить здесь, то сразу «нет». Надеюсь, оценит мои старания по удалению его же «психов» в квартире и необходимости возвращаться в поселок не будет.
— Ян будет в городе, говорит: много дел накопилось. И мои цветы он только погубит… Я рассказала о своих планах — поддержал во всем.
— Когда хотите уехать?
— По возможности, через три дня. Но если честно, билет уже забронирован, — мягко улыбается и ждет мой ответ.
— Виолетта Павловна, я согласна. Можете ни о чем не волноваться.
— Спасибо, милая. Только тебе могу доверить дом.
В ее словах ни капли лести, что приятно. Улыбаюсь в ответ. И невольно сравниваю мать с сыном, настолько разные у них характеры, хотя внешне похожи. Вероятно, Ян, своей жесткостью, пошел в отца, что для мужчины, безусловно, плюс. Но исключения тоже надо делать — чем он пренебрегает…
«А ты тут причем?» — очнулся мой вредный приятель.
«Все верно, не причем. Сегодня не буду с тобой спорить. Скажу больше: как только Виолетта Павловна вернется, подниму разговор об уходе».
Решение, которое пришло само собой и быстро, наверное, самое правильное. В этот момент можно ощутить: как тяжесть проблем спадает с плеч, принося желанное освобождение.
Но это не про меня.
Пытаюсь найти повод передумать и остаться, которого, конечно же, нет и быть не может. Мое желание иногда видеть Яна — не в счет. И стоит ли уточнять, что с того вечера мы не пересекались. Видимо, после признания избегает меня или не дает разувериться в твердости сказанных слов.
Я приехала накануне отъезда Виолетты Павловны. Она провела тщательный ликбез о своих любимцах, показала: где, что и как… А уже утром Гена отвез ее в аэропорт. Меня же подкинул на практику.
День обещал быть насыщенным и продуктивным.
Старалась вникать во все, но мне совершенно не нравилось то, чем нагружали. Если раньше была тень сомнения, то сейчас она развеялась. Ради памяти отца, я получу этот диплом. И займусь творчеством. Жалко только, что все принадлежности остались в машине Яна. Мы просто забыли о них. Хотя все равно не стала бы брать купленное им.