Жестокая охота
Шрифт:
— Нога… — простонал Кривой. — Я ранен. Не могу бежать. Помогите…
Крапленый осмотрелся. Чемодан и Зуб уже опередили их. Стрельба со стороны пролома утихла, потому что воров скрыл поворот. Там мелькали лучи фонарей и слышался топот погони.
— Не бросай, Федя… — протянул к нему окровавленные руки Кривой.
— Вставай!
Кривой попытался подняться на ноги, но тут же, скуля, упал.
— Федя, не бросай…
— Давай руку, — спрятав оружие, подошел вплотную Крапленый. — Держись… — и неожиданно ударил Кривого ножом прямо в сердце. — Извини, старый кореш. Ты у меня давно поперек горла стоишь…
И Крапленый побежал дальше, на ходу окликая Чемодана и Зуба; он решил им открыть свою тайну, потому что там был единственный путь к спасению, так как подвал продмага тоже заблокировали оперативники, в этом он был уверен на все сто. Знать, не судьба сегодня свести счеты с подельниками, как он замыслил, чтобы его никто потом не искал и не требовал своей доли в награбленном. Похоже, что они ему еще пригодятся…
Чемодан застрял в люке, и его едва вытащили на свет божий, изодрав в лохмотья одежду, а кое-где и содрав кожу. Грузовик стоял там, где его оставил Крапленый, неподалеку от исторического музея в каком-то угрюмом неухоженном дворе. Так как Крапленый не собирался после дела катать на нем своих подручных, место парковки грузовика было известно только ему.
Ошалевший с переполоху Зуб сел за руль, и грузовик, поднимая тучи брызг, помчался в сторону окраины.
19. ЛИЦОМ К ЛИЦУ
Снегирев застонал и открыл глаза. Кромешная тьма окружала его со всех сторон, давила сверху многопудовым грузом. Мишка в страхе дернулся, с трудом повернулся на бок. С груди свалились камни, стало легче дышать. “Где я? Что со мной?” — мучительно пытался вспомнить, поднимаясь на дрожащие ноги. Прислонился лбом к влажным и холодным камням стены — немного полегчало. Вспомнил! Лиговка, старый монастырь, подземелье… А дальше? Провал памяти. Пошарил в карманах и от радости едва не закричал: спички! Чиркнул о коробок, осмотрелся. Он стоял и подземном коридоре, которому не было ни начала, ни конца. Вверху, в потолке, зияла обширная дыра, щерившаяся почерневшими зубьями раскрошенного от времени кирпича. Значит, он провалился с верхнего коридора в нижний… Интересно, который час? Мишка посмотрел на часы и разочарованно ругнулся: стекло разбилось, стрелки отвалились. Часы еще тикали, как ни странно, но толку с них было…
В какую сторону идти? Мишка размышлял недолго — куда глаза глядят. Придерживаясь за стены и время от времени зажигая драгоценные спички, он пошел по коридору в ту сторону, откуда, как ему показалось, тянуло свежим воздухом. Блуждал он долго, часто сворачивая, потому как бесчисленные коридоры заканчивались тупиками. Наконец, уже совсем отчаявшись, он наткнулся на изгрызенные столетиями ступени, которые вели куда-то вверх. Последнюю спичку он потратил в просторном коридоре, сводчатом, с многочисленными нишами. Теперь Мишка уже явственно ощущал дуновение прохладного воздуха. Медленным шагом, осторожно пробуя дорогу впереди ногой, он продвигался по коридору, который постепенно сворачивал налево.
Неожиданно впереди загорелся трепещущий огонек. Мишка едва не заорал от радости, но тут же прикусил язык. Там явно были люди, но кто? Понятно, что вовсе не сотрудники угрозыска, которые понятия не имели, где искать Снегирева.
Осторожно приблизившись к источнику своих радужных надежд, Мишка наконец разобрал, что это был обыкновенный фонарь “Летучая мышь” с изрядно закопченным стеклом. Возле него, спиной к юноше, на глыбе отесанного камня сидел человек, что-то задумчиво мурлыкая себе под нос. Сторожа оставили, понял Снегирев. Значит, остальные ушли. Но где Зарубин и Лялька? Их не было видно.
Опять бродить по подземелью в поисках выхода Мишка не желал, а путь на поверхность перекрывал этот музыкальный сторож. И Мишка решился. На цыпочках, тая дыхание, он двинулся вперед, мысленно прикидывая, может ли этот человек быть вооруженным, а если да, то как с ним справиться.
Мишка был уже шагах в пяти от сторожа, Когда тот, видимо, что-то учуял. Он резко поднял голову и с беспокойством стал оглядываться по сторонам. “Была не была!” —мысленно вскричал Снегирев и ринулся в освещенный фонарем круг. Человек услышал звуки шагов, вскочил, но Мишка схватил его сзади за шею и с силой швырнул через бедро, нимало не волнуясь о последствиях. Сторож сдавленно вскрикнул и потерял сознание. Не мешкая, Мишка снял его брючный ремень и связал руки. Затем торопливо обыскал. На удивление, у сторожа в кармане не было даже ножа. Перевернув бесчувственное тело навзничь, Мишка присвистнул от удивления: перед ним лежал Профессор! “Вот так штука! Он хоть живой? — подумал Мишка, нащупывая пульс. — Нормально. Пусть позагорает…” — решил и, захватив фонарь, принялся исследовать подземелье.
Грубо сколоченную из толстенных брусков дверь он заметил рядом с грудой битого кирпича, перекрывающего вход в боковой коридор. Отодвинув массивный металлический засов, Мишка осторожно приоткрыл дверь и заглянул внутрь сырого каменного мешка, стены которого сплошь покрывал серый мох. Неподалеку от входа, на куче гнилой соломы, лежали связанные по рукам и ногам Зарубин и Лялька.
— Привет, ребятки! — весело сказал Мишка, поднимая фонарь повыше.
— Заткнись, сволочь! — зло огрызнулась Лялька.
— Вот те раз… — удивился Мишка, поставил фонарь и опустился рядом с ними на колени. — А я думал, спасибо скажешь.
— Ты кто? — глухо спросил Зарубин, обжигая Снегирева неистовым взглядом.
— С этого и надо было начинать. Сейчас я вас рассупоню… — Мишка принялся распутывать узлы на ногах Кости и Ляльки. — Очень приятно познакомиться, Михаил, — церемонно поклонился Ляльке. — Давай руки, — обратился к девушке. — Все.
— А мне? — сделав усилие, Зарубин сел.
— Понимаешь, Костя, — да, да, я с тобой давно знаком, правда, заочно — прежде, чем я тебя развяжу, дай слово, что не будешь делать глупости. Идет?
— Как это?
— Дело в том, что я сотрудник угрозыска и знаю о тебе достаточно много. Поэтому извини, Зарубин, но мне нужны определенные гарантии. Знаешь ли, своей жизнью я дорожу, а ты парень честный, так что поверю тебе. Иного выхода нет — отсюда нужно сматываться и побыстрей.
— Ясно, — Костя нахмурился. — Обещаю. Но Крапленый мой!
— Заладил… — Мишка развязал ему руки. — Не волнуйся, от расплаты он не уйдет. “Вышка” ему обеспечена.
— Крапленый мой! — Костя морщась массировал занемевшие руки. — У меня к нему свой счет…
— Ладно, поживем — увидим. А сейчас не до жиру…
Профессор уже очнулся, ворочался, стеная и охая, пытался встать на нога. Завидев Костю, он обмер.
— Это не я, не я! — вскричал он; из его глаз хлынули слезы. — Все Крапленый. Пощади! Я старый немощный человек…
— Помолчи, дед… — Мишка прислушался.
Со стороны входа в подземелье послышались неясный говор, звуки шагов, а затем показался и прыгающий фонарный луч. Времени на раздумья не оставалось.
— Помоги! — скомандовал Снегирев Косте, подхватывая Профессора под мышки. — Сюда! — показал он на черный зев камеры.