Жестокая сделка

Джеймс М. Р.

— Почему? — Шепчу я в ответ, хотя и знаю ответ.

— Потому что, если ты останешься здесь, — продолжает Найл, его голос понижается до низкого, хриплого рокота. — Я не смогу удержаться от того, чтобы трахнуть тебя.

Я смотрю на него, в его пронзительные голубые глаза, обрамленные мокрыми черными волосами, и на невероятно точеное лицо, и чувствую себя такой же смелой, как в ту первую ночь, когда шепчу в ответ:

— А что, если я хочу, чтобы ты это сделал?

Найл издает глубокий горловой стон, слегка покусывая мою нижнюю губу, прежде чем схватить меня за плечи и быстро развернуть, толкая вперед, так что мои руки оказываются на стенке душа.

Я слышу его резкий вдох, когда он видит рубцы на моей заднице, и чувствую, насколько он нежен, когда сжимает мои бедра, даже если толчок его набухшей головки члена у входа в мою киску далеко не нежный.

Когда он входит в меня, я вскрикиваю, мне все еще больно после прошлой ночи, но это тоже так приятно. Я уже влажная от его поцелуев, и когда он просовывает руку под меня, дразня мой клитор, я издаю стон удовольствия.

— Еще, пожалуйста, — выдыхаю я, желая почувствовать его всего, сильно толкающегося внутри меня, и на этот раз Найл не спорит. Он просто дает мне это.

Он вонзает свой член в меня, каждый дюйм, растягивая и заполняя мою и без того воспаленную киску, когда его бедра шлепаются о мою задницу, и рубцы там причиняют боль. Тем не менее, мне кажется, что он записывает воспоминания об этой боли с новым, изысканным удовольствием. Я знаю, что собираюсь кончить, ощущение его пальцев, поглаживающих мой клитор, когда его член снова и снова вонзается в меня, невыносимо. Я не могу сдержаться и упираюсь ладонями в стену, пытаясь удержаться от падения, чувствуя, как меня начинает охватывать дрожь удовольствия.

— Давай, кончай на мой член, — рычит Найл, наклоняясь вперед, так что его губы касаются моего уха. — Кончай для меня, Изабелла.

Я не хочу, чтобы он останавливался. Я не хочу когда-либо останавливаться. Я знаю, что только оттягиваю неизбежное, что с каждой проведенной вместе ночью будет все больнее, когда они закончатся, но, кажется, я не могу остановиться, как будто вскрываю рану, которая не заживет. Я жажду Найла, жажду страсти, вожделения, того, что он, кажется, тоже не может контролировать себя рядом со мной, и все, чего я хочу прямо сейчас, это чтобы мы сгорели вместе.

Я слышу его стон удовольствия, когда он наполняет меня своей спермой, содрогаясь рядом со мной, когда он вонзает в меня каждый дюйм своего члена так глубоко, как только может, его пальцы сильно прижимаются к моему бедру. Я задыхаюсь, выгибаясь навстречу ему, чувствуя, как сжимаюсь, словно хочу выдоить каждую каплю из его члена, а затем я слышу, как Найл прерывисто вздыхает, когда он опускается, его член выскальзывает из меня, размягчаясь.

Я медленно поворачиваюсь и вижу, что он опирается одной рукой о стену, а горячая вода заливает нас обоих.

— Я действительно пришла сюда, чтобы помочь тебе помыться, — тихо говорю я ему. — Я просто… я хотел помочь…

— Ты не можешь говорить мне, что пришла сюда не для того, чтобы тебя трахнули, Изабелла. — Найл бросает на меня взгляд. — Не притворяйся.

Мое лицо краснеет, и я отворачиваюсь.

— Ты хочешь, чтобы я ушла?

Он выдыхает.

— Нет. Иди сюда, девочка. Мы можем помочь привести друг друга в порядок.

Помогать ему мыться это очень интимно. Он весь в синяках, и я помогаю ему промывать раны, до которых он не может дотянуться. Он тоже помогает мне, трет мне спину, пока я поправляю мокрые волосы. Когда мы выходим, я помогаю ему обработать и перевязать его раны снова, а затем выскальзываю из ванной, стараясь не расплакаться, пока снова одеваюсь. Я не знаю, в чем я собираюсь спать, но мне вдруг перестало хотеться спать голой рядом с Найлом, хотеть его, когда я знаю, что он будет лежать рядом, делая все возможное, чтобы снова не сдаться.

Я тянусь за своим топом, когда чувствую его руку на своей, медленно поворачиваюсь и вижу, что он стоит там в одних боксерских трусах и бинтах, пристально глядя на меня сверху вниз.

— Что ты пытаешься сделать, Изабелла? — Мягко спрашивает он, и я чувствую, как мое сердце пропускает удар в груди.

Я поднимаю на него глаза, стараясь не показывать дрожь, которую чувствую, когда встречаюсь с ним взглядом.

— Что ты имеешь в виду?

25

ИЗАБЕЛЛА

— Ты сводишь меня с ума, — тихо говорит Найл низким и грубым голосом. — Я должен ненавидеть тебя за то, что ты сделала, ты же это знаешь. — Это не вопрос, и он прав, я знаю, но я все еще чувствую, как слезы жгут мои веки при этой мысли.

— Но ты этого не делаешь, — шепчу я.

— Нет. Боже, помоги мне, я этого не делаю, девочка. Я зол на тебя, это точно, но я не ненавижу тебя. И, кажется, я не могу перестать хотеть тебя, как бы сильно ни старался. Но я же сказал тебе, когда мы приедем в Бостон, у тебя будет своя квартира. Это… — он машет рукой на комнату, на меня, на кровать, как бы указывая на желание, которое я в нем пробуждаю, — прекратится. Ты понимаешь это, верно? Ты понимаешь, что мы не собираемся быть вместе, что у нас будет общий ребенок, и я буду заботиться о вас, но я имею в виду именно это, когда говорю, что собираюсь с тобой развестись? Что это временная мера для твоей безопасности? Это не настоящий брак, Изабелла, и то, что ты только что сделала…

— Ты имеешь в виду душ.

Найл проводит рукой по волосам, на его лице видно разочарование.

— Да, я имею в виду душ, Изабелла. Ты вошла туда, зная, что это будет означать. Зная, что это заставит меня хотеть тебя, я даже пытался раздобыть для нас отдельные кровати сегодня вечером. Я… — Он скрипит зубами, качая головой. — Ты заставляешь меня хотеть бросить тебя на эту кровать и впитать каждый дюйм твоего великолепного гребаного тела, и ты заставляешь меня хотеть придушить тебя, и все сразу. И тебе чертовски повезло…

— Что? — Я вздергиваю подбородок, чувствуя, как во мне просыпается волна прежнего бунтарства. — Почему мне повезло, Найл?

— Мужчины, с которыми я работаю, даже те, кто заботится о своих женах, знаешь ли ты, что они делают? Как они справляются с непокорными женами, которые настаивают на том, чтобы мучить своих мужей?

Я точно не знаю, но из нескольких любовных романов, которые мне удалось стащить, у меня есть кое-какая идея.

— Это то, что ты хочешь со мной сделать? — Спрашиваю я с трепетом. — Ты хочешь… отшлепать меня? Наказать меня? Причинить мне боль? Потому что я причинила тебе боль? Потому что я хочу тебя?

Найл прерывисто вздыхает, его глаза блестят каким-то темным жаром, который зажигает что-то и во мне. Я чувствую, как мои бедра сжимаются вместе, дрожь, опасное возбуждение пробегает по мне.

— Я бы никогда не причинил тебе боль, Изабелла, — тихо говорит он. — И меня никогда особо не интересовали шлепки женщин. Но да. Я хочу наказать тебя за то, что ты сделала. Я хочу слышать, как ты плачешь и умоляешь, но не потому, что я причиняю тебе боль.

Я моргаю, глядя на него, не совсем понимая.