Жестокие цинковые мелодии

Кук Глен Чарльз

Плоскомордый нашел нож и принес нам.

Тут вожак начал выказывать некоторое напряжение. Он явно был в курсе событий и не слишком хотел оказываться в руках гвардейцев по делу, в котором фигурирует убийство. Тем более в качестве главного подозреваемого.

Готов поставить все до последнего ангела, что на заре биографии Дил Релвей имел какое-то отношение к убийству. Что-то такое, что перевернуло его понятия о правосудии. Подозреваемым в убийстве приходится в его ведомстве несладко.

Даже простым мордоворотам, которые оказались настолько глупы, что дали себя поймать. То, что представлялось прежде неплохой мыслью, может обернуться для них очень и очень неприятной стороной.

Жестяные свистки продолжали прибывать.

— Я возьму у тебя этот нож, Тарп, — заявил Игрэм. — У нас новый заклинатель-следователь; он определит, не этим ли ножом убили охранника. Гаррет, у тебя можно взять напрокат один из твоих экипажей? А то некоторые из этих мелких ублюдков вряд ли в состоянии идти.

— Это не мои экипажи. Спроси у тех, кто на них приехал.

— Пусть живые волокут своих мертвецов, — процитировал Писание Плеймет. Потом подозвал покладистого возницу, не отказавшегося отвезти покалеченных юнцов в Аль-Хар. Не бесплатно, разумеется.

— Какая у тебя интересная жизнь, — заметила Тинни, глядя вслед удалявшимся служителям закона.

Я как раз собирался вернуться к делам.

— С тобой не соскучишься.

— Думаешь, это они убили тех двоих?

— Красавчика точно. Второго — вряд ли. Релвей, правда, все равно заставит их сознаться в том, что они делали и чего не делали. Вряд ли они смогут причинить кому-то зло.

— Тебя это не волнует?

— Меньше, чем волновало бы, если бы они сумели потоптать меня, как собирались.

— А ты думаешь, они попытались бы?

— Наверняка. Их было слишком много, и в этом возрасте у них напрочь отсутствует понятие, чего можно, а чего нельзя. Красавчика затоптали, прежде чем прикончить.

— Значит, конец работе, если так. Правда ведь?

— Отчасти. Жуки никуда не делись, а есть ведь еще призраки и загадочная музыка. Эти говнюки на такие штуки не способны.

— Вон идет твоя старшая жена.

— Заткнись, ехидина.

— Я вовсе не ехидная. Зато хороша собой.

Что правда, то правда.

21

Паленая приближалась медленно, то и дело нюхая воздух и тревожно оглядываясь по сторонам.

— С вами все в порядке?

— Они до меня дотронуться даже не успели. А все благодаря точному расчету времени. — Я махнул рукой в сторону Плоскомордого и Плеймета. Потом рассказал все как было. Так ее проще всего успокоить — дать понять, что она не останется без талона на льготное питание. — Что ты выяснила?

— Они вошли в дом в квартале от

театра. Дошли вон до того угла и повернули налево. Дом с виду заброшенный. Только ведь мы знаем, что в Танфере нет заброшенных домов.

С недвижимостью в городе и впрямь сейчас напряженно.

Сказать, что в городе совсем нет ни одного пустующего дома, конечно, нельзя. Но он должен находиться в совсем уже запущенном состоянии, чтобы в нем не поселились бродяги.

— Такой же пугающий, как «Мир» в ночное время?

— Возможно.

— Ты чего-то недоговариваешь?

— Только того, что, мне кажется, эти два места связаны. Там пахнет так же, как здесь. Но сильнее.

— Ты не заходила внутрь?

— Разумеется, нет. Я не такая храбрая. И запах слишком сильный.

— Пахнет жуками?

— Да. И еще чем-то. Сильно и страшно.

— Дай-ка подумать…

Трое подростков. На окраине Нежного Лона. Но интересуют их не веселые дома, а пустующая развалина.

Если остальные двое вроде Кипа, это что-нибудь да значит.

В этом возрасте больше всего боишься показаться трусом в глазах друзей.

С другой стороны, если они как Кип, они все безбашенные гении. Которые даже не ведают что творят.

Кипу сейчас семнадцать или восемнадцать. И он до сих пор отчаянно нуждается в материнской помощи во всем, что касается презентабельности. Конечно, он умеет выдумывать потрясающие штуки вроде трехколесника или складных ножей, которые можно носить в кармане, но общаться с настоящими живыми людьми до сих пор не научился. Особенно с теми, которые все состоят из округлых выпуклостей.

— Я вспомнила, что это за запах, — заявила Пулар. — Так пахло в тот раз, когда мы имели дело с меняющими форму.

— Даже думать об этом не хочу. — Жуткое это было дело, потрясающее. Макс остался без жены и нескольких детей. Я познакомился с Паленой. Покойник в первый и последний раз выходил за пределы моего дома. И все мы узнали, как опасно иметь дело с меняющими форму. И как трудно их убить.

— Не сами монстры. А то, что их окружало. Такой солодовый запах… как на пивоварне. — Она немного приободрилась.

Тинни наблюдала за всем этим молча. То, что она не высказывала своего мнения, даже немного тревожило меня. У Тинни Тейт всегда есть свое мнение. Вне зависимости от того, знает ли она что-нибудь по сути вопроса или нет. Тейты все такие.

Макс производит хороший продукт и продает его по разумной цене. Какого черта мальчишкам делать его самим, когда гораздо проще купить готовый? И потом, в этом возрасте «работа» — почти бранное слово.

— Я не говорила, что они варили пиво, — возразила Паленая. — Я сказала, что пахло, как от сусла.