Жестокие игры (Лира 2)
Шрифт:
Я сунула голову под струю холодной воды, сжала зубы, чувствуя, как от спазма начинают ломить виски и темя, но терпела, дожидаясь, пока ледяной поток вымоет жалость к себе и апатию. Кажется, в дверь постучали, но за шумом бьющей по чугуну ванны воды я не расслышала. Я никого не жду, у Тима есть ключ, а служанки идут Лесом. Тем неожиданнее было вдруг оказаться вздернутой на ноги и с махровым полотенцем на голове.
– Ты что творишь, идиотка?! Мозговой горячки захотелось?
Йарра грубо растирал мне голову, шею, уши. Взвыв, я рванулась прочь, и, налетев на бортик ванны, почувствовала,
– Быстро под одеяло!
Я не заставила себя упрашивать, запрыгнув на кушетку и с головой завернувшись в плед. Боги, что он здесь делает? Какой Темный его принес?
Граф тем временем захлопнул открытые окна, лишив комнату легкого сквозняка, потом поймал в коридоре служанку, велев все бросить и немедленно принести горячего чиару. Вернулся в спальню, подтащил к моей кровати стул с высокой спинкой, и уселся на нем верхом. Глаза светлые, злые.
– И часто ты полуголой разгуливаешь?
Полуголой - это в брэ. Помню, как причитала портниха, когда я заказывала их впервые - и неприлично, и неудобно, да еще и для женского здоровья вредно. Конечно, панталоны, особенно с прорезью в промежности, гораздо полезнее.
– Только когда Тима нет, - тихо ответила я, остро чувствуя, что от графа меня отделяют всего пара локтей и тонкая шерсть.
Вернулась служанка, оставила кувшин с травяной настойкой и незаметно исчезла. Йарра плеснул чиар в высокий стакан, протянул мне.
– Пей.
От горячего медового напитка прошибло потом, и я немного спустила одеяло. Поймала взгляд графа на голом плече, и натянула плед обратно.
Йарра смотрел на меня и молчал, только желваки на скулах ходили. Я сидела смирно, опустив ресницы и преувеличенно внимательно разглядывая простынь.
– Я уезжаю на два месяца, - сказал, наконец, он.
Я едва не подпрыгнула. Два месяца?! Целых два месяца, ура!
– Рада?
– заметил Йарра мои вспыхнувшие глаза.
– Можешь не отвечать, и так вижу. Надеюсь, за это время ты привыкнешь к своему новому положению.
Никогда я к нему не привыкну!
– Кроме того, переедешь в комнаты рядом с моими.
– Зачем? Мне и здесь...
– Затем, что я так сказал, - отрезал граф.
– Сделаешь там ремонт, обставишь по желанию. Все счета - Тимару, за новые платья в том числе. На булавки - пять золотых в месяц.
Я смотрела на Йарру расширенными глазами. Пять! Золотых! В месяц! Накопитель для восстановления ноги Тима стоит двести, работа мага - еще пятьдесят. А граф, уставившись на мои губы, продолжал:
– Из замка без сопровождения ни шагу, тренировки только в моем зале. И, Лира, я ОЧЕНЬ надеюсь найти тебя здесь, когда вернусь. Упаси тебя Светлые сбежать - в Северной башне запру. Все поняла?
Я кивнула.
– Отлично.
Йарра поднялся, с грохотом отодвинув стул. Остановился у моей постели, протянул руку, предлагая встать. Сглотнув и покрепче захватив плед, я поднялась. Между нами была от силы ладонь, и запах кожаного шипра окутывал, дурманил.
– Посмотри на меня, Лира.
Закусив губу, я подняла ресницы и сразу же опустила; желания графа ясно читались в его глазах, радужка которых отливала темной сталью.
Йарра чуть улыбнулся и поцеловал мое запястье.
– Увидимся в сентябре.
Чтоб вас Темные забрали, Ваше Сиятельство.
*
Не могу сказать, что эти два месяца были триумфом свободы, но передышка пошла мне на пользу - я, наконец-то, начала нормально спать и есть, а не через силу давиться едой и просыпаться по пять-шесть раз за ночь. Иногда я даже смеялась - в те минуты, когда забывала о своем 'новом положении'.
Забывать, впрочем, получалось редко.
Помню, тем летом каждое утро начиналось с мысли: 'До сентября осталось пятьдесят девять...пятьдесят пять... пятьдесят дней', и мне хотелось завыть, натянуть на голову одеяло, и никогда-никогда не просыпаться. Если бы не Тим...
Боги, если бы не Тим, я бы рехнулась. Это он вытряхивал меня из хандры, точно так же, как из самума боевого транса, это для него я заставляла себя каждое утро вставать с постели, для него пыталась вести привычный образ жизни - я ведь видела, как он волнуется, как боится, что я что-нибудь с собой сотворю. Однажды он застал меня с кинжалом у виска, и, кажется, решил, что я хочу порезать себе лицо. Или горло.
– Не смей!
– Отвяжись, мои волосы - что хочу, то и делаю!
– Ты... Стрижешься?
– тихо спросил Тим, прислоняясь к стене.
– Нет, в носу ковыряюсь, - огрызнулась я.
– Лира, маленькая моя... Пообещай, поклянись мне, что ты ничего с собой не сделаешь... Я прошу тебя.
– Тим отобрал кинжал, обнял меня.
– Пожалуйста, Лира, пообещай...
*
Первые три недели были самыми сложными. Я в буквальном смысле на стену лезла - от злости, от безысходности, от нежелания играть роль - быть!
– девкой Йарры. А приходилось. Ко мне зачастили визитеры. Ко мне. Визитеры. Представляете? Помню, первым, буквально через день после отъезда графа, явился меотский торговец. Имя еще у него было невыговариваемое - Вабилевс-что-то-куда-то. Я как раз из зверинца выходила, вся в соломе, с перьями в волосах, в старой одежде, в которую намертво въелся кислый дух созданий Леса. Вы бы видели лицо Вабилевса, когда один из оруженосцев указал глазами на меня! Но, надо отдать должное, купец быстро пришел в себя и рассыпался в комплиментах. Угу. Как я прекрасна и прочее-прочее. А мне пришлось пригласить его на обед.
– За каким брыгом он явился?!
– Привыкай, - философски сказал Тим, поправив мне стоячий воротник короткой, на пару ладоней ниже бедер, туники.
– Теперь просители к тебе косяком пойдут. Ночная кукушка, и все такое... Ай!
– Еще одна такая шуточка, и я тебе зуб выбью.
– Понял, больше не буду, - поднял руки Тимар.
– Лучше скажи, что мне с купцом делать, - проворчала я, пытаясь разобрать колтун в волосах.
– Да ничего, - пожал плечами Тим.
– Предупреди, что к делам графа ты отношения не имеешь, но обязательно передашь прошение секретарю. Мне, то есть. Подарки бери, если понравятся, от денег отказывайся.