Жестокие игры в любовь
Шрифт:
Лёша остановился перед их дверью.
– Я тоже, только в семьдесят третьей. Тут рядом. Далеко тебе будет ездить…
Мика пожала плечами – а что поделать?
Раскладушку этот Лёша не только занёс, но и извлёк из чехла, а потом и разложил.
– Тут вот пружинка прорвала ткань, видишь? Торчит. Не поранься.
– Спасибо, – улыбнулась Мика, поблагодарив его в который раз за вечер.
Уже и неудобно было раз за разом повторять "спасибо", а он всё не уходил. Заметил, что в серванте одна из дверок провисла, и сразу деловито спросил:
–
– Поздно уже.
– Да тут делов-то одна минута… Подтяну быстренько лягушку, и всё нормально будет.
– Нет у нас отвёртки, – вмешалась бабка. – Завтра приходи со своей.
– Ну можно ножом попробовать…
– Что, Лёшка, – усмехнулась бабушка, – Мика понравилась?
И тут богатырь так густо залился краской, что светлые волосы стали казаться совсем белыми.
– Да просто не люблю, когда что-то сломано, – буркнул он и сразу же засобирался к себе.
– Ба, ну зачем ты так с человеком? – укоризненно спросила Мика, когда дверь за Лёшей захлопнулась. – Смутила беднягу.
– А чего тут смущаться? Дело молодое.
Но на следующий день Лёша всё же пришёл с инструментами. И дверцу им подтянул, и полку для книг прикрутил, и шифоньер по просьбе бабки передвинул, поставив поперёк комнаты, чтобы у Мики был свой закуток.
7
Лёша Ивлев оказался прав – ездить в школу оказалось очень далеко, но это ещё полбеды. Хуже то, что это было крайне сложно и муторно: с двумя неудобными пересадками.
С неделю так помыкавшись, Мика решила, что права бабка – зачем себя истязать, когда в пяти минутах ходьбы есть районная школа. Не хотелось, конечно, покидать родной класс, но этот квест с препятствиями измотал её до невозможности. А ведь ещё даже холода не настали.
Лёша, который почти каждый вечер к ним наведывался, тоже закидывал удочки: то в красках расписывает, какая у них хорошая школа и какой дружный класс, то обронит, что было бы здорово, если б Мика училась с ними…
Бабка довольно быстро всё уладила, хотя ворчала, что пришлось мотаться по городу с больной спиной. Но с октября Мика перевелась в новую школу.
Зачислили её в 11 «Б», в тот же класс, в котором учился Лёша Ивлев. Это было хорошо. С ним появиться не так страшно, думала Мика. Не то чтобы она слишком уж боялась, но всё-таки нервничала. Неизвестно же, что и как будет. Вдруг её примут в штыки?
Робостью Мика не страдала, но с людьми сходилась тяжело. Особенно со сверстницами. Всякое случалось, и плохое тоже. Такое, что хочется забыть, но оно вечно всплывает в самый неподходящий момент. Вот и сейчас вдруг вспомнилось, как в тринадцать лет её отправили в летний лагерь. Она так радовалась, что поживёт хоть немного без отчима – он уже тогда ей осточертел. Так рвалась в этот лагерь, ждала, дни считала, а попала во враждебную обстановку.
Девочки из её отряда невзлюбили Мику буквально с первого дня. Она даже не понимала, за что. Любые её попытки подружиться с ними оборачивались злыми насмешками, какими-то подлыми выходками и унижением. Потом они и вовсе её побили. И всё, как оказалось, из-за мальчика, который нравился многим, но обращал внимания только на Мику.
В её классе подобных законов джунглей не было, но вдруг здесь так? Или ещё как-то, но тоже плохо?
Лёша зашёл за ней утром и всю дорогу до школы подбадривал:
– Да у нас нормальный класс. Девчонки нормальные. Мы часто собираемся в нашем дворе или у кого-нибудь. У нас полкласса живёт в наших домах. Ты с ними подружишься, вот увидишь.
До звонка ещё оставалось время, и на широком крыльце школы, возле одной из колонн, стояли несколько парней. Они о чём-то оживлённо беседовали, смеялись, подтрунивали друг над другом.
– Наши, – кивнул на них довольно Лёша.
Один из них, мелкий, юркий, в шутку пнул под зад другого, долговязого. Тот дёрнулся, взмахнул длинными руками, но коротышка успел отскочить на безопасное расстояние и, сгибаясь пополам, ухохатывался. Долговязый не стал его ловить, а громко, на весь школьный двор обматерил его ломающимся басом.
Лёша бросил на Мику быстрый виноватый взгляд. Она подавила улыбку. Какой всё-таки этот Лёша забавный и милый…
Неугомонный коротыш начал доставать ещё кого-то, но тут чуть не выхватил подзатыльник. Резко метнулся назад, как раз когда Мика и Лёша поднимались по ступеням, и чуть не налетел на них. Лёша вовремя прихватил его за пиджак.
– Потише, Жоржик, – цыкнул на него.
Тот хотел что-то ответить, но, увидев Мику, застыл с приоткрытым ртом. Тут уже и остальные парни её заметили, расступились, повернулись к ним, глядя на неё с нескрываемым любопытством.
– Лёха, – наконец прорезался голос у мелкого, – мы про тебя чего-то не знаем?
– Ты, Жоржик, про меня вообще ничего не знаешь, – добродушно сказал Лёша, пожимая парням руки. – Пацаны, это Мика. Микаэла, будет учиться в нашем классе.
– Новенькая? – присвистнул Жоржик.
Не обращая на него внимания, Лёша представил ей остальных:
– Костян, Гарик, Дэн, Тоха…
Мика приветливо им улыбнулась, понимая, что не запомнила ни одного имени. Ничего, ещё успеет всех узнать.
– А ты к нам откуда? – не отставал Жоржик.
– А это Женька Колесников, – кивнул Лёша на последнего парня, стоявшего чуть в стороне от всех, привалившись плечом к колонне и спрятав руки в карманах.
Мика повернулась к нему с вежливой, но вполне искренней улыбкой и… почувствовала, как эта самая улыбка застыла на лице дурацкой гримасой. Как? И он здесь?
Это был тот самый парень, которого она видела во дворе полторы недели назад. Тот, который больше всех подтянулся на турнике. Тот, который наблюдал за ней. Он и сейчас её разглядывал. Не так, как все. Те смотрели со смесью любопытства, удивления, растерянности. Ну и не без смущения, опять же.