Жестокие кости
Шрифт:
Мое тело болело и было непривычным, одеревеневшим, как будто я неделями не вставал с постели. Я ненавидел это чувство. Это полный отстой. Я был активным парнем, тренировался почти каждый день и поддерживал отличную физическую форму. После стольких лет службы в Корпусе это стало рутиной. Физкультура была таким же образом моей жизни, как прием пищи три раза в день и чистка моего оружия.
Тихо вздохнув, я продолжил слушать Твичи, гадая, что происходит в ее хорошенькой головке. Когда она закончила разговор с Гримом и обернулась, я увидел усталость на ее лице. Вместо того чтобы задать кучу вопросов, я протянул руку. Она,
— Закрой глаза, моя прелесть. Давай вздремнем.
Я думал, она откажется и изо всех сил постарается спрятать мысли о том дерьме, которое она обсуждала с Гримом, но она прижалась ко мне. Обхватила меня одной рукой за талию прижимаясь щекой к моему сердцу, она закрыла глаза.
— Ас?
— Да, сладкая?
Она замолчала, сделав пару вдохов.
— Спасибо.
— За что?
— За то, что рядом.
Легкий смешок сорвался с моих губ.
— Я весь твой, детка.
Я держал ее в своих руках несколько часов, то и дело дремля, пока Давина спала. За это короткое время я почувствовал удовлетворение, которого никогда не испытывал ранее до нашей встречи. Она дополняла меня, как бы глупо это ни звучало, и я надеялся, что она останется со мной надолго. Я никогда не был нуждающимся в отношениях. Черт возьми, я был настолько независим, насколько только мог быть независим такой парень как я. Я видел и делал такое, чего большинство мужчин никогда бы не испытали. Но Давина? Она потрясла мой мир, и я не хотел ее отпускать.
— Держу тебя, моя сладкая, — прошептал я, на мгновение крепче сжимая ее в объятиях. — Всегда.
— Запрыгивай в машину, — сказала Твичи, открывая водительскую дверь внедорожника, который она снова “одолжила” у Грима. Час назад мы поели после дневного сна. Все это время она ерзала на своем сиденье, и я заметил отсутствующий взгляд в ее глазах. Моя девочка была беспокойной.
Время выяснить, что ей нужно и как это ей дать, желательно, мы прорабатываем все детали, пока я трахаю ее. Конечно, это прозвучало грубо, но я был чертовски зависим от ее киски и не боялся признать это.
— Куда мы направляемся? — Спросил я, усаживая свою задницу на пассажирское сиденье.
— В Перекрестке недостаточно уединения. Нам нужно отвлечься.
Отвлекающий маневр?
— Тебя беспокоит Резников?
— Да, но что я могу с этим поделать, а? — Она разочарованно выдохнула, ударив ладонью по рулевому колесу.
— Эй, — упрекнул я, — что происходит? Ты можешь всегда поговорить со мной, — мягко напомнил я ей.
— Я знаю, Ас.
— Тогда что тебя беспокоит?
— Я ненавижу, когда я не контролирую ситуацию, — призналась она, скорчив гримасу. — Серьезно, мы спасаем этих девушек и убиваем нескольких торговцев людьми, но Резников убегает, и мы ни хрена не можем с этим поделать? Мы просто сидим и ждем, когда он сделает еще один ход? Мне это не нравится.
— Да, я понял тебя, прелесть. Это дерьмово. Не собираюсь лгать.
— Тогда ты понимаешь, как хреново я себя чувствую, я беспокоюсь.
— Конечно. Ты думаешь, морским пехотинцам не знакомо что такое терпение? Блядь. Девиз Корпуса "поторопись
Она ухмыльнулась.
— Держу пари.
— Но такова жизнь, красавица, — напомнил я ей. — Мы не можем контролировать ничего, кроме самих себя.
— Да, я думаю, ты прав.
— Скажи это еще раз.
— О, заткнись, — рассмеялась она. — Я достаточно уверена в своей женственности. Я могу признать, что мой мужчина знает свое дело.
— Что ж, спасибо тебе, дорогая, — прохрипел я со своим лучшим южным акцентом.
Твичи хихикнула.
— Спасибо. Мне это было нужно.
— Я знаю все, что тебе нужно, богиня. Давай найдем место, где можно переночевать, и я тебе покажу.
— Знаешь что? Я собираюсь поддержать тебя в этом.
— Сделай это, — простонал я, мой член напрягся, когда я представил все способы, которыми я скоро буду трахать ее.
— Черт возьми, Ас. Перестань так на меня пялиться, пока я не съехала на обочину, и мы не трахнулись в машине.
— Кто сказал, что мы не можем? — Спросил я с лукавой ухмылкой.
— Твое плечо, — указала она, бросив на меня строгий взгляд. — Мы должны быть осторожны.
— Разве я говорил, что хочу быть осторожным? Черт возьми, нет, детка. Ты съезжаешь на обочину и оседлываешь мой член. Прямо, блядь, сейчас.
Не давая ей возможности возразить, я расстегнул молнию на джинсах, вынимая свой член. Она посмотрела в мою сторону, прикусив нижнюю губу, и я начал поглаживать его по всей длине, зашипев, когда мои бедра дернулись.
— Ас.
— Нет, моя богиня.
Она застонала, съезжая с дороги. Тонировка внедорожника была довольно темной, но это не означало, что люди не могут нас увидеть, если присмотрятся достаточно близко. Мне было все равно. Пусть они смотрят.
— На заднем сиденье больше места, — объявила она, открывая дверцу и соскальзывая с водительского сиденья.
Я последовал за ней, стараясь не потерять джинсы, когда присоединился к ней. Моя задница опустилась, и она помогла мне раздеться, оставив рубашку, так как поднять руку было бы почти невозможно. Забинтованным плечом, я мог немного двигать, но делать что-нибудь еще, вероятно, заставило бы меня потерять сознание от боли.
Я проигнорировал боль, которую вызывало каждое движение, сосредоточившись на сексуальной обнаженной женщине, которая оседлала меня. Ее бедра покоились на сиденье по обе стороны от моих бедер. Мой взгляд сосредоточился на ее киске, уставившись на ложбинку между ее ног с нескрываемым голодом.
— Ты уже мокрая для меня? — Спросил я хриплым тоном, поднимая руку, чтобы провести по ее складочкам, скользя пальцами по разрезу. Я ощупал гладкую, шелковистую кожу, а затем скользнул двумя пальцами внутрь ее тугого влагалища, осторожно входя и выходя.
У нее перехватило дыхание, и голова Давины откинулась назад. Ее руки сжали мои плечи, когда ее бедра начали медленно покачиваться.
— Это то, что тебе нужно? — Хрипло спросил я, зарычав, когда ее киска капнула мне на пальцы.
— Ас.
— Скажи мне, — приказал я. — Опиши подробно, чего ты хочешь.
— Продолжай двигать пальцами и…
Визг сорвался с ее губ, оборвав ее слова, когда я надавил на ее клитор, потирая его, продолжая ускорять темп. Похотливая ухмылка расплылась по моему лицу, когда я услышал жадные сосущие звуки, издаваемые ее киской.