Жестокие радости

Якубова Алия Мирфаисовна

– Не совсем. Эй, что ты делаешь?

– А на что похоже?

– На то, что когда войдут твои подруги, то станут свидетельницами весьма пикантной сцены.

– Мда?

– Я ведь не буду лежать и смотреть.

– Ладно, сначала ванна и еда, а то еще от тебя понадкусываю.

– А можешь?
– я бы поверила в эту настороженность, если бы не бесенята в глазах.

– Если уж совсем потеряю голову.

Не знаю, сколько бы мы еще дурачились - на нас временами находит, но вернулась Иветта с Ингой

на хвосте. Входить в образ тяжело больной мне не хотелось, поэтому я просто сказала:

– Привет.

– Привет, - лицо Инги озарилось радостью.
– Я вижу, ты сегодня уже совсем молодцом.

– Хочется верить. Но для полного счастья мне необходима ванна. И некоторые не пускают меня туда без твоей резолюции.

– Разве я могу куда-то не пустить свою патру?
– усмехнулась вертигрица.

Я выразительно посмотрела сначала на Андре, потом на Иветту, и если первый ничего не сказал, то вторая не смущаясь заявила:

– Как вожак я должна заботиться о своей кайо, ведь так?
– а глаза такие честные-честные. Ну-ну.

– Ладно, идемте в ванную. Все равно нужно сменить повязки, а там посмотрим.

– Пошли, - тут же оживилась я, откидывая одеяло.

Мда, знатно они меня запаковали! Бинты шли почти от бедер и до самой груди эдаким корсетом. Оглядев это богатство, я не могла не прокомментировать:

– Вы из меня мумию что ли сделать пытались?

– Почти. Нужно было стянуть края раны так, чтобы она начала срастаться, а пластырь не справлялся. К тому же лишь тревожил рану при снятии.

– Понятно. Хорошо хоть не в гипс.

Андре благоразумно не стал увязываться в наш дамский коллектив, а пошел на кухню распорядиться насчет завтрака или обеда. Не знаю уж, что там натикало.

Разматывая эту километровую повязку, Инга уже серьезно спросила:

– Как ты себя чувствуешь?

– Вполне сносно. Хотя рана побаливает. Да и слабость некоторая есть, - призналась я.

– Еще бы! Столько крови потерять!
– воскликнула Иветта.
– Мы боялись, что придется прижечь рану, а потом снова открыть, чтобы зажило нормально, и ты не истекла кровью.

– Мой организм все-таки справился?

– Не совсем. Пришел Танат и что-то такое сделал, что кровотечение сразу прекратилось. Сказал, что теперь все заживет, правда не так быстро, как обычно, - объяснила главная волчица.

– А что он сделал?

– Со стороны показалось, что просто дважды провел по ране рукой, - сказала Инга, снимая последний слой бинтов.
– Но силой дыхнуло такой, что о-го-го!

– Понятно, - наконец, меня освободили от этих бинтов, и я спросила: - Ну, что там?

– Сама посмотри. Рана начала затягиваться, но до полного заживления еще дней пять, судя по скорости процесса.

– Мда?
– я оглядела багровый рубец, едва подернутый новой кожей. Кажется,

он даже пульсировал.

– Так что еще дня два никаких нагрузок. Кожа еще совсем тоненькая. Рана даже от щелчка снова открыться может.

– Ладно-ладно. Я все поняла, - поспешила заверить я, включая воду.

– Давай, мы тебе поможем, - подхватилась Иветта, скидывая халат, которым успела задрапироваться ранее, дабы не смущать Андре.

– Да я вполне могу сама.

То, что меня откровенно шатало, да и руки тряслись как у потомственного алкоголика, убеждало совсем в обратном. Поэтому мои возражения пропустили мимо ушей, а я решила на своем не настаивать. А то придумают что похуже.

Поэтому мыли меня как в детстве, в четыре руки, не давая мне наклоняться и вообще. Честно говоря, я и по собственному почину держалась неестественно прямо. При попытках нагнуться-потянуться рана нещадно дергала, зараза. Да, веселые меня ожидают деньки.

Заметив, что я посмурнела, Иветта сказала:

– Выше нос. Ты ведь и в худших передрягах бывала, и доставалось тебе сильнее.

– Да, всякое случалось, - согласилась я, засовывая голову под душ.

В такие минуты понимаешь, как хорошо, что мы у Андре. Мало того, что в его ванне без труда помещалась сама ванна, умывальник и немаленькая душевая кабина, так еще и оставалось достаточно места, чтобы и диван при желании вместить. Так что мы втроем разместились без труда.

Вымыли меня со всем тщанием, потом так же старательно вытерли, а вот в одежде отказали. На мое возмущение Иветта сказала:

– Ты что, собралась совершить светский раут? Лучше не тревожить рану понапрасну. Вот этого вполне хватит. Удобно и комфортно.

"Этим" оказался длиннополый шелковый халат и нижнее белье в виде трусов. Хватая оные, я буркнула:

– Ладно, черт с вами.

– Погоди. Инге нужно еще повязку на рану наложить.

– Опять спеленаете меня как мумию?

– Нет. Совсем чуть-чуть, чтобы рану поддерживать в стянутом состоянии, - улыбнулась вертигрица, доставая бинты.

Прикосновения Инги были легче пуха, но я все равно корчила недовольные рожи. Заметив их, мой доктор рассмеялась:

– Вы все-таки очень похожи с Андре.

– Чем же?

– Он корчил такую же мину, когда я из него осколки выковыривала.

– И как только удалось его уговорить на такое, - хмыкнула я.

– Хорошо зафиксированный пациент в анестезии не нуждается, - заметила Инга.

Я удивленно заломила бровь, а Иветта хохотнула:

– Суровый медицинский юмор, не обращай внимания. Хотя угрозы имели место быть. Андре был представлен выбор: или он позволяет себя лечить добровольно и с песней или его будут "держать за руку". В качестве кандидатов на последнее выступали я и Танат, так что сама понимаешь…