Жестокий хозяин
Шрифт:
Показался особняк Прайсов — новые железные ворота взамен тех, что мы распахнули несколько месяцев назад, и обширная территория перед золотистым оттенком освещенных окон. У меня заныло в груди, когда я нажал несколько кнопок на коммуникаторе рядом с воротами, и один из охранников открыл вход. Камни летели из-под моих колес, когда я мчался к передней части поместья.
Во мне разрастался новый вид голода. Тот, который имел мало общего с жаждой крови и больше был связан с теплым, ожидающим женским телом в стенах моего дома. Резко остановив внедорожник, я припарковался перед двойными дверями
Я не преодолел и половины лестницы, как двери открылись, и я услышал очень грубый оклик Маттео.
— Пожалуйста, мэм, вернитесь в дом. Он скоро будет здесь. Вам там будет холодно!
— Я беременна, Мэтт, — ответила моя жена. — А не больна.
Ее голова была повернута, когда она влетала в двери, так что она меня еще не заметила. Последние шаги я делал по два за раз. Так быстро и бесшумно, как только мог, чтобы, когда она наконец обернулась, то оказалась лицом к лицу со мной.
Ангел подпрыгнула и врезалась мне в грудь, резко остановившись. Мои губы дернулись, а затем расплылись в улыбке, когда она подняла лицо вверх. Предательский бугорок прижался к моему паху. Переложив одну из сумок, которые я держал в другой руке, я потянулся и обхватил ее затылок. Мои пальцы скользнули по пучку, в который она собрала свои длинные, грязно-светлые волосы, когда я крепко прижался губами к ее губам.
Без колебаний ее губы приоткрылись для меня. Они раскрылись под моим натиском, и она даже приподнялась на цыпочки, чтобы получить больше, когда ее язык заплетался с моим. Я мог бы стоять здесь и целовать ее часами, днями, годами.
Но порыв холодного воздуха пронесся мимо меня, напомнив, что, хотя я был закутан в толстовку с капюшоном и не так сильно страдал от стихии, Ангел была мягкой, миниатюрной и чертовски беременной.
Подтолкнув ее обратно внутрь, я поднял взгляд и заметил, что Маттео уже качает головой и исчезает в другой комнате, оставляя нас вдвоем. Я перенаправил свое внимание вниз.
Мой большой палец коснулся влажной нижней губы Ангела.
— Что ты делала? — потребовал я.
— Я собиралась подождать тебя снаружи, — ответила она.
Моя улыбка погасла.
— На улице холодно, — напомнил я ей, прежде чем положить свободную руку ей на живот. — И тебе не разрешается выходить на улицу без меня.
— Не разрешается? — Она моргнула, глядя на меня, и нахмурилась. — Не начинай это снова, Гейвен. Я думала, мы уже говорили об этом. То, что я позволяю тебе делать в спальне все, что ты, черт возьми, захочешь, не означает, что ты можешь контролировать меня за ее пределами.
— Сексуально, — сказал я.
Ее ресницы приподнялись, и она уставилась на меня, разинув рот.
— Что?
Я наклонился так, что наши лица оказались всего в нескольких дюймах друг от друга. Ее теплое дыхание коснулось моего подбородка, горла, и мне захотелось увидеть, как она лежит на спине, свесив голову с края нашей кровати — киска, сиськи и живот выставлены на всеобщее обозрение, — пока я засовываю свой член ей в глотку.
— Ты позволяешь мне делать с тобой все, что я, черт возьми, захочу в сексуальном плане, милая, — уточнил я. — Не только в спальне.
Она поворчала, но
— Ты принес мое мороженое? — спросила она.
Я ухмыльнулся и поднял обе пакеты.
— Конечно.
Она выхватила у меня пакеты и открыла их. Тихий стон сорвался с ее губ, и я почувствовал, как мои спортивные штаны стали туже, когда мой взгляд метнулся к ней.
— Ты взял мятно-шоколадную, — сказала она. — Я чертовски люблю мятно-шоколадную.
Я покачал головой и обнял ее одной рукой за плечи, выводя из фойе дальше в особняк, к кухне.
— Я знаю, — сказал я. — И Рафф тоже знает.
Ангел бросила раздраженный взгляд в мою сторону. Я тоже начинал к этому привыкать.
— Ты так уверен, что это мальчик, — сказала она. — А что, если это девочка? Ты собираешься назвать ее Рафаэллой?
Я пожал плечами.
— По-моему, звучит заманчиво.
Со вздохом, как только мы зашли на кухню, она высвободилась из моих объятий, чтобы поспешить к плитке и выгрузить мороженое. Она наполнила миску для себя, а затем убрала остальные контейнеры. Я наблюдал и ждал, прислонившись плечом к дверному косяку, пока она суетилась на открытой площадке, обычно заполненной сотрудниками в течение дня. Мне нравилось, когда все было вот так — только она и я. Ее лицо сияло от возбуждения, когда она нырнула в свою миску с мороженым. Она снова застонала и дочиста облизала ложку.
Не в силах ничего с собой поделать — не с теми невероятно чувственными звуками, которые она продолжала издавать, — я оттолкнулся от стены и обошел остров, чтобы положить обе руки на столешнице по обе стороны от нее.
— Ты уже закончила со своим перекусом, любимая? — спросил я, уткнувшись носом в ее шею.
Быстрый вдох, прежде чем она заговорила, заставил мои внутренности вспыхнуть.
— Может быть, а может быть, я хочу еще одну миску, — сказала она напряженным тоном, напуская на себя небрежность, которой, я знал, она не чувствовала.
Нет, сейчас она совсем не чувствовала себя непринужденно. Я оторвал руки от столешницы и сжал ее сиськи, наслаждаясь их тяжестью. За последние несколько месяцев они стали тяжелее, по мере того как она становилась все круглее и круглее. Ее соски затвердели, превратившись в маленькие тугие бутоны, и я зажал их между большим и указательным пальцами, нежно перекатывая взад-вперед. Еще одна вещь, которой я не ожидал, — это то, насколько сильно меня будет привлекать моя беременная жена. Видя ее такой, мягкой и наполненной доказательствами того, что я отметил ее — сделал своей — мне хотелось видеть ее такой всегда.
— Гейвен…
— Ты ведь не так называешь меня, когда мы играем, правда, милая?
Я подтолкнул ее, крепче сжимая ее соски, пока она не вскрикнула и не вцепилась обеими руками в выступ прилавка.
— Хозяин! — выдохнула она это слово. — Хозяин, пожалуйста.
— Пожалуйста, что? — Я поцеловал ее в шею. — Хорошие девочки просят о том, чего они хотят, Ангел.
— Я хочу кончить, — взмолилась она.
— Правда?
Она кивнула и запрокинула голову, чтобы посмотреть на меня остекленевшими глазами. Взгляд идеального сабмиссива — и почти совершенно удовлетворенного.