Жестокий обман
Шрифт:
Я прав. Как только дверь моего кабинета закрывается за нами, она поворачивается ко мне, упираясь руками в бедра.
— Что, черт возьми, ты себе позволяешь? — шипит она, пронзая меня испепеляющим взглядом. — Покупаешь меня в карточной игре, как будто я, блядь, собственность, которой можно владеть.
У меня в челюсти запульсировал пульс.
— Я видел, что он с тобой сделал. Диас не заслуживает того, чтобы находиться в твоем присутствии и тем более прикасаться к тебе когда-либо еще. Он жестокий мудак. Я купил тебе свободу.
— Ты серьезно? — Она вскинула руки вверх и зашагала
Раздражение жарко расцветает в моей груди.
— Я только помог тебе. — Я останавливаю ее метания, крепко сжав ее руку. — Я ничего не прошу от тебя взамен. Ничего. У меня есть деньги, влияние, я помогу тебе устроиться самостоятельно, подальше от этого негодяя. Тебе больше не придется о нем беспокоиться.
Какой бы привлекательной она ни была, с ее изгибами и губами, которые я хотел бы обхватить своим членом, я сделал это не для того, чтобы переспать с ней. Или чтобы сделать ее своей. Я сделал это, потому что мне не нравится, когда хулиганы побеждают.
— Ты серьезно? — Истерический смех вырывается из ее горла. — Ты понятия не имеешь, кто я такая, да?
Волоски на моем затылке встают дыбом.
— Нет, — огрызаюсь я. — А должен?
— Да. — Ее напряженные карие глаза сверлят меня. — Я племянница Эмилио Моралеса. Главы картеля Зега.
Меня пронзил шок. Я и не подозревал, что у Эмилио есть племянница, да и вообще какая-либо семья. Я полагал, что Бьянка - это нынешняя фаворитка Диаса, как она уже говорила, просто любовница.
Но это все... усложняет. Как племянница Моралеса, она - ценный приз, и мой дерзкий поступок сегодня не останется безнаказанным.
Так что это грязно.
Очень грязно.
Чтоб меня.
Один взгляд на мое прищуренное лицо, и Бьянка тяжело вздыхает. Ее изящные руки поднимаются и потирают виски.
— Ты действительно не знал, не так ли? Если ты не хочешь, чтобы твоя жизнь стала чертовски проблематичной, нам нужно вернуться в ту комнату. Верни меня Хорхе. Уладь это с ним. Ты можешь сказать, что это из-за выпивки или, — она взмахнула руками, — из-за всех волнений вечера.
Мышцы на моей челюсти запульсировали, и я заскрипел зубами. Я должен принять ее предложение. Мне следует заняться своими делами и сделать большой шаг назад с этого гребаного политического минного поля, на которое я только что ступил, но я этого не сделаю.
— Он второй помощник твоего дяди. Эмилио стоит в стороне, пока Диас причиняет тебе боль?
— Это не твое дело. — Теперь она выглядит усталой, побежденной. Из нее исчезла прежняя бравада. — Я сама справлюсь.
— Слишком поздно, — прямо заявляю я. — Я уже вовлечен. — Это правда. К утру Моралес узнает об этом. Я уверен, что он будет в ярости на Диаса за то, что тот проиграл его племянницу, но еще больше он будет в ярости на меня. На Братву Козловых.
— Это не так. — Она хватает меня за руку, намереваясь удержать мое внимание. — Хорхе унижен, он сделает все, что в его силах, чтобы сохранить эту ночь в тайне. Он, наверное, сейчас подкупает каждого парня в комнате, чтобы вычеркнуть это из памяти. На этом мы расстаемся. Ты уходишь, а я разберусь с этим. И Даниил...
Мой смех прокатывается по комнате. Она права. Я могу уйти сейчас и вымыть руки от нее, от этой неразберихи. Диас определенно захочет, чтобы сегодняшний вечер прошел тихо. И, будем откровенны, для меня будет чертовски удобно, если Моралес никогда об этом не узнает. Она дает мне надежный выход... но я не могу смириться с этой мыслью. Даже сейчас, когда я представляю его руки на Бьянке, у меня на виске пульсирует вена.
— Не возвращайся к нему сейчас. Он пьян и зол. Я его унизил. Он выместит свою злость на тебе, и это будет некрасиво. — При взгляде на темный синяк на ее руке в том месте, где он схватил ее раньше, у меня учащается пульс. — Я приведу тебя к нему завтра. Он все равно будет в ярости, но, по крайней мере, он будет трезв.
Она проводит рукой по лицу, обдумывая мои слова. Наконец, она вздохнула, обхватив себя руками в знак поражения.
— Ладно. Только на сегодня.
Я киваю.
— Я возьму вину на себя. Я скажу, что ты боролась со мной, сделала все возможное, чтобы сбежать.
Она лишь печально качает головой, ее плечи опускаются в знак поражения.
— Такого не бывает.
Я хочу сказать ей слова утешения или успокоения, но не могу. По крайней мере, не могу сказать правду. Поэтому, в который раз в жизни, я держу рот на замке.
* * *
Три часа спустя я наблюдаю за тем, как солнце заходит за горизонт на террасе моего пентхауса. Бьянка спит в свободной спальне с того самого момента, как мы сюда приехали. Я пью уже пятый бокал Stoli, и водка прекрасно действует на нервы. Я не усну, но, по крайней мере, злобные мысли, роящиеся в моем мозгу, утихли. Теперь я чувствую онемение. Мои эмоции приглушены, заглушены, как сигарета, брошенная под ноги. Это хорошее место.
Знакомое место.
Потому что я не тот человек, который влезает в чужое дерьмо. Я не люблю запутанных отношений, особенно с женщинами. Я рано усвоил, что если чувства не задеты, то их нельзя ранить. Это урок, который преподала мне жизнь, и он оказался отличным щитом, особенно в этом мире.
Да, я люблю свою семью, но это значит, что я волнуюсь за нее как сумасшедший. И мне не нужно беспокоиться еще об одной чертовой вещи в моей жизни. Так что лучше завтра передать Бьянку Хорхе и забыть о ней. Даже если ее мощная смесь уязвимости и силы пробралась мне под кожу. Это не должно ничего значить.
Я наливаю себе последнюю рюмку из бутылки, смотрю, как день расцветает над гладью воды, и тут звонит мой сотовый. Мне не нужно смотреть на телефон, чтобы понять, кто звонит в этот час.
— Brat, — говорю я, принимая звонок. Мой брат ненавидит, когда я его так называю. Это русское слово "брат", но меня всегда забавляло его значение в английском языке. — Звонишь так рано?
— Что ты натворил, Даниил? — Его голос пронизан темным льдом. Слова дошли быстрее, чем я ожидал.
— То, что должен был. Ты не должен беспокоиться об этой... ситуации. Я держу ее под контролем. — Откровенная ложь. Я ничего не контролирую.