Жестокий рикошет
Шрифт:
Я остановился и замер, ибо шел, почти уверенный в том, что в живых никого не осталось, следовательно, и особых мер осторожности не соблюдал, хотя автоматически, по выработанной уже привычке, все же ступал тихо и, кажется, никому не выдал своего присутствия.
Первый голос еще что-то произнес. Теперь я уже и слова разобрал. Говорили на чеченском. Ему другой ответил. Значит, по крайней мере там два человека. Сразу вспомнилось, что бандиты шли двумя группами. В одной было пять человек, в другой три. Трое шли явно более настороженно, чем пятеро. Может быть, их группу я накрыл навесными гранатами и двоих ранил? Тогда там точно только два человека, не больше. Впрочем,
Я двинулся вперед осторожнее. Рана в боку сильно мешала, но, как ни странно, ноги передвигались уверенно, я чувствовал в себе силу. Недавнего предгробового состояния как не бывало.
Голоса я легко «запеленговал». И теперь оставалось только определить, с какой стороны к бандитам лучше подобраться. Но и это можно было решить, только рассмотрев их. А чтобы рассмотреть, как раз и необходимо было подобраться. Тот самый пресловутый замкнутый круг, к которому подступать все-таки необходимо. И я начал подступать, из осторожности предполагая, что где-то неподалеку могут оказаться и другие живые бандиты. Такое осторожное передвижение было вынужденной мерой. Я понимал, что ползать мне теперь практически не дано без боли, и потому старался оттянуть время, когда придется прижаться к земле, чтобы стать невидимым, и искал возможность избежать этих действий. Мобилизовав все свое внимание, я совершил «круг почета» и не услышал посторонних звуков. И тогда стал круг сужать~
Бандитов я увидел~
Я их увидел, а они меня – нет. Увидел потому, что целенаправленно искал и знал, где искать, а они о моем присутствии могли бы только догадываться, но слишком полагались на свое количественное преимущество и надеялись, что меня уже давно и далеко угнали, скоро пристрелят или просто поймают и после этого вернутся за ними~
Один из бандитов лежал навзничь и смотрел в небо. Обе ноги у него были перебинтованы прямо поверх штанин, и бинты пропитаны кровью. Похоже на множественные осколочные ранения. В принципе это как раз то, чего я ожидал. Должно быть, и живот был поражен, потому что раненый прижимал к животу и к паху двумя руками грязный солдатский бушлат. Так прижимал, что ничего больше этими руками сделать не мог, с силой, словно пытался руками помочь себе перебороть боль. Второй бандит сидел рядом. У этого была только одна перевязка чуть ниже колена. Но крупный черный камень, на котором он сидел, был весь иссечен сбоку осколками. Бандит опирался на автомат, и, чтобы поднять оружие в боевое положение, ему потребовалось бы гораздо больше времени, чем мне на выстрел. И я начал подходить. Первым увидел меня лежащий бандит. Он что-то невнятно воскликнул, но второй принял это, должно быть, за крик от боли и ответил что-то по-чеченски, судя по интонации, успокаивая и утешая. Первый воскликнул еще раз, и только тогда его товарищ понял, что смотрит тот куда-то за его спину, и смотрит с ужасом.
Бандит обернулся и увидел меня в трех шагах. Его лицо тоже исказилось от ужаса, и руки, может быть и против воли, начали поднимать автомат. Я мог бы и время потянуть, мог бы сказать что-то, но слишком я был измучен и потому сразу выстрелил в середину груди, отбросив его пулей на лежащего раненого. Тот взвыл, но сил, чтобы столкнуть в себя тело, у него не хватало. Я ногой отбросил подальше сначала один автомат, потом другой и только после этого сам сел на камень.
– Мешает? – кивнул я на убитого, чуть ли не сочувствие раненому выражая.
Мне стоило больших сил вести этот разговор. И вести его так, чтобы не показать боль и измученность собственную, потому что я должен был разговаривать с позиции сильного, а сильный не имеет права свою боль показывать.
– Убери его, – с трудом произнося русские слова, сказал раненый.
Это была даже не просьба, это была мольба. Парень молодой, моложе меня. Ему негде было учиться русскому языку, хотя он и гражданин России. Он из своих гор едва ли выбирался, и пусть есть в селе школа, а кажется, я видел здание, на школу похожее, мимо которого меня проводили, то русскому там учат плохо. Он вообще в жизни своей ничего еще не видел, и Авдорхан Дидигов умело пользуется темнотой разума таких парней.
– Уберу~ Если мы договоримся~
Он смотрел и ждал продолжения разговора. Он с тоской и с надеждой смотрел на меня.
– Сколько человек на посту осталось? – спросил я.
Раненый то ли слова долго подбирал, то ли раздумывал – отвечать ему или нет. И с какой-то надеждой не по сторонам, а куда-то за мое плечо посматривал, потому что повернуть голову в сторону он не мог из своего неудобного положения.
– Поторопись. Я ждать не люблю.
– Тебя убьют, – сказал он.
– Кто? – Я нашел все же в себе силы, чтобы улыбнуться.
– Тебя ищут~ Найдут и убьют~
– Некому уже искать~ Я убил девятнадцать ваших парней. Я всех убил, кто меня здесь искал. Вопрос повторить?
У раненого глаза расширились от ужаса. Он осознал наконец, что остался последним, двадцатым. Но жить ему хотелось.
– Там двое.
– А на втором посту? На дальнем?
– Второй пост сняли~ Всех вместе собрали~ Двое осталось~
– Пусть пока живут. – Я не уточнил, до какого времени разрешаю жить тем, что на посту остались. Мало ли как может повернуться ситуация, и предупреждать кого-то о своих планах я был не намерен.
– А пленники где?
– В пещере~
– Где пещера?
– Я не знаю, как сказать~ В горах~ По тропе идти~ Подняться~ Там пещера~
Я встал с камня, шагнул ближе к раненому и поднял убитого за шиворот. Боль в боку от напряжения стала неимоверной, ее терпеть было нельзя. Но я терпел и почти улыбался. Но при этом и осторожность не потерял. Кто знает, нет ли и у этого раненого ножа в руке. Но я не приблизился на опасное расстояние. Я просто отодвинул тело, которое скатилось с израненных ног и устроилось рядом.
– Не убивай меня, – раненый сказал это совсем не дрожащим голосом. Но была в голосе и просьба, и боль.
Я выпрямился.
– Я не собираюсь тебя убивать, но и тащить тебя на себе не собираюсь. Сможешь, выползай к дороге. Здесь тебя искать будет некому. Я убил всех, кто был с тобой.
– У Авдорхана много людей~ Тебя найдут~
– Когда я освобожу пленников, Авдорхана самого придется искать. И мы найдем его. Десяток спецназовцев много значит. Если каждый убьет столько же, сколько я, в вашем селе не останется ни одного мужчины.
– Они никого не убьют~ Их убьют раньше, – сказал раненый, словно бы в благодарность за то, что я убрал с него труп.
– Авдорхан хочет поменять их на брата.
– Ризван сбежал из тюрьмы~ К утру приедет~ Как только он будет здесь, он убьет всех пленников.
Эта новость стала для меня настолько неожиданной, что даже голова слегка закружилась. И это полностью меняло все мои планы.
– Тем хуже для обоих братьев, – сказал я.
– Ризван плохой человек. Он хуже Авдорхана. Его все в селе боятся, – сказал раненый и откинул голову на землю. Видимо, силы его покинули.