Жестокий роман
Шрифт:
Но как? Как добраться до истины?
Подхожу к полке, где хранятся семейные альбомы.
Возможно, тут ключ и спрятан. В прошлом.
Я усаживаюсь прямо на пол и методично исследую каждый альбом. В подобном поиске нет никакого смысла. Я действую исключительно по инерции. Листаю страницы, изучаю снимки, сама не догадываясь о том, что именно пытаюсь здесь найти.
Фото Марата? Нервный смешок вырывается из горла.
Результата нет. Обычная хроника семьи. Фотографии различных знаковых событий. Школа. Университет.
Я обращаю внимание на один особенно красивый портретный снимок. Мать и отец Олега, совсем юные, стоят в профиль к фотографу, смотрят друг на друга и улыбаются так, что мои губы тоже невольно растягиваются в улыбке. Ладонь девушки едва касается щеки парня. Нежное, легкое, едва уловимое прикосновение. От кадра веет ощущением чуда, таинства, некоего волшебства. Невероятно притягательный момент. Удивительно.
И тут я замечаю кольцо на безымянном пальце девушки. Обычное. Без бриллиантов. Просто металлический ободок. У моей мамы подобное есть.
Хм, странно. Хотя Стрелецкий-старший строил свою империю с нуля. Вряд ли он мог сразу позволить покупку драгоценностей.
— Вика, — раздается знакомый голос.
Оборачиваюсь и вижу Юлю.
Как же она похожа на свою мать. Просто абсолютная копия, поразительное сходство. Особенно сильно это заметно после изучения снимков.
Я закрываю альбом, ставлю на место.
— Все нормально? — спрашиваю, подходя ближе к ней. — Ты поздно вернулась. Вопросы по учебе?
— Нет, — выдыхает сдавленно. — Все хорошо.
Ложь. Знаю на сто процентов. Чувствую по тону, по выражению лица, по гнетущей тревоге, исказившей взгляд.
— Олег что-то придумал, — говорю я. — Он не объяснил мне детали, но обещал решить проблему в самое ближайшее время.
Юля вздрагивает. Медлит и приближается вплотную. Явно хочет заговорить, однако никак не отваживается. Молчит. Поджимает губы.
— В чем дело?
Ее ладонь касается моей, а пальцы скользящим движением проходятся по обручальному кольцу. Она не смотрит туда, будто остерегается, избегает опасности. Просто изучает наощупь. И почти сразу отдергивает руку. Точно обжигается.
— Олег сделал тебе предложение? — следует тихий вопрос.
— Да, — сглатываю. — Сегодня утром.
— Вика, — закусывает губу. — Пожалуйста.
Вдруг обнимает меня, прижимается всем телом и начинает рыдать. Истерика все же прорывается наружу. Настоящие эмоции рушат плотину строгого самоконтроля.
— Не надо, — бормочет Юля. — Умоляю, не надо. Пожалуйста, не делай этого. Прошу, нет. Никогда. Не надо.
— Что? — осторожно поглаживаю ее спине. — О чем ты?
Девушка вдруг резко отстраняется, обхватывает мои плечи с такой отчаянной силой, которой от нее совсем не ожидаешь.
— Уходи, — произносит твердо. — Уезжай.
— Юля…
— Послушай! —
— Но…
— Вика, — встряхивает меня за плечи. — Ты не знаешь. Ничего не знаешь. Пусть так и будет дальше. Уезжай. Я тебя умоляю.
Цепенящий холод как разряд электрического тока. Пробегает вдоль позвоночника, сковывает изнутри.
— Это связано с долгом? — спрашиваю я.
— Не важно, — лихорадочно мотает головой. — Какая разница? Тебе надо уйти, как можно скорее. Пожалуйста.
— Я… я готова рискнуть.
— Нет-нет-нет, — повторяет как заведенная.
— Юля…
— Зачем?!
— Я не могу оставить вас, — нервно улыбаюсь. — Я люблю Олега. И тебя. Сбежать сейчас, в момент, когда больше всего требуется поддержка, все равно, что предать.
— Ты не понимаешь, — судорожно выдыхает. — Просто не понимаешь.
— Тогда объясни, — выдаю мягко. — Пожалуйста, объясни, почему я должна бросить людей, которые стали мне родными и близкими, лишь только пришла беда.
— Не могу, — всхлипывает.
Резко отпускает меня, отстраняется.
— Если бы я могла, — безвольно оседает на диван, роняет голову на руки. — Если бы только могла.
— Мы справимся, — заявляю уверенно. — Мы все преодолеем. Вместе.
— Боже, — буквально взвывает. — Ты не понимаешь… не знаешь… они…
Остаток фразы тонет в рыданиях, которые разрывают сердце на части, достают до самого нутра, усиливая мою собственную тревогу во сто крат.
Я подхожу к ней и опускаюсь на колени.
— Тише, тише, — обнимаю, провожу ладонью по макушке. — Кто — они?
Не озвучиваю ни единого предположения. Люди Марата? Его ищейки? Головорезы? Сейчас не лучший миг упоминать проклятое имя.
— Ты не знаешь, что это за долг, — с горечью бросает девушка, выделяя последнее слово особенно мрачным тоном. — И как придется заплатить.
— Ну, примерно представляю…
— Нет! — обрывает. — Нельзя становиться частью нашей семьи.
— Боюсь, уже поздно, — роняю осторожно.
— По закону, — заключает глухо. — Официально. Пока ты просто встречаешься с Олегом, это не имеет никакого значения.
— Я доверяю твоему брату, — произношу без тени сомнения. — Если обещает, что скоро все решит, значит, так и будет.
— Приятно слышать, — говорит Олег.
Похоже, в пылу беседы мы и не заметили, как он появился в гостиной.
— Прости, — сдавленно бросает Юля, отводит взор в сторону.
— Ты просто устала.
Мужчина подходит ближе. Крупная ладонь опускается на худое острое плечо, слегка поглаживает.
— Столько нервов, переживаний, — продолжает ровно. — Тебе необходимо больше отдыхать. Тогда и настроение наладится.