Жестокий шторм
Шрифт:
Из невидимых светильников лился желтоватый свет. Вся мебель стояла на месте. На ее матерчатой обшивке не могло остаться отпечатков пальцев. Разве на шкафу? Протер полированную поверхность шкафа и пошел к двери, осторожно ступая по ковру. Повернув голову к зеркалу, почувствовал саднящую боль на шее. Подошел ближе к зеркалу. На шее синела полоса. Покачал головой: «Если бы на дюйм правее к сонной артерии…»
Протер ручку двери. Открыл ее. Выглянул в коридор. Коротышка Рой шел к нему из зеленоватого сумрака.
— Я думал, что ты останешься у него ночевать, — сказал он, подойдя. — Уже третий час. Беспокоился за тебя…
— Идем, Рой. Я провожу тебя немного. Вот бы ни за что не поверил, что плывем вместе. Ну что стоишь?
— Думаю зайти к Антиноми.
— Зачем?
— Видишь ли, я по ошибке прихватил его портсигар.
— В самом деле? Как же это так, Рой? Я поклялся, что этого не могло быть, и заплатил полную стоимость вещи.
— Сколько?
— Двести долларов.
— Мало, Банни. Портсигар золотой, стоит дороже.
— Такую сумму он сам назвал.
Рой захихикал:
— Ах, Банни, здорово я тебя разыграл!
— Не понимаю, Рой.
— Портсигара-то никакого нет. Все это я сейчас придумал.
— Для чего?
— Не догадываешься? Там ли Антиноми или его уже нету?
— Ну и что?
— Ты же его убрал!
— Не угадал, Рой. Антиноми до сих пор не пришел.
Из груди Коротышки Роя вырвался стон:
— Врешь, Банни! Я кое-что слышал. Он там.
— Ты слышал шум из другой каюты.
— Нет, Банни! Я разобрал ваши голоса.
— Еще что?
— Больше ничего. Потом все стихло. Кто-то наливал в стаканы виски.
— Я наливал. Выпил всю бутылку. Заснул, как ты. Проснулся и решил послать его к дьяволу.
— Пистолеты?
— Выбросил в окно. Держать их опасно. Ему оставлять — еще опаснее.
— Надо было вызвать нашего детектива, понятых и составить акт.
— Капитан запретил делать обыски в каютах.
— Врешь все, Банни!
— Помолчи, Рой. Кто-то сюда идет.
Когда мимо прошли два матроса, Малютка Банни шепнул с угрозой:
— Иди за мной и заткнись!
— Иду, иду, Банни. Ты не обижайся. Значит, ты его не пристукнул?
Коротышка Рой семенил за Малюткой Банни, нудно скуля:
— Опять остаюсь ни с чем. Надо было самому пришить, раз он такой подлец. Денег у него куча. Игрок. Кольцо на пальце тысяч за пять, а то и больше. Нет, Банни, так нельзя. Если ты его убрал, то давай по-честному: половину его капитала мне. Ты всегда поступал честно.
Малютка Банни остановился, посмотрел в пустынные концы коридора, сказал, сдерживая раздражение:
— Я могу, Рой, объяснить полиции, кто разделался с этим человеком.
— Кто, Банни?
— Ты, Рой. А кто же? Когда я зашел в каюту, ты только что спустил его в труп в окно. У тебя на морде все было написано, Рой. Так что брось скулить и благодари деву Марию, что зашел я, а не лейтенант Лоджо.
Стюард, лишившись дара речи, выпучив глаза, смотрел на друга детства.
Едва только Малютка Банни вернулся в свою каюту, позвонил лейтенант Лоджо.
— Банни! Наконец-то! Я тебе уже звонил раз двадцать. Где пропадал?
— Ты что, забыл?
— Совсем нет. Я оставил его в казино за карточным столом. Через час стал тебе звонить и вот теперь насилу дозвонился.
— Я его ждал в каюте.
— Ах да! Правильно, как договаривались. Ну и…
— Так и не дождался. Он не соизволил явиться спать.
— Бетти мне говорила о твоем звонке. В остальном — порядок?
— Да, Ник.
— Оружие у тебя?
— Нет, все списано за борт.
— Ну и правильно. Нам важно его обезоружить.
— Сделано дело, Ник.
— Хорошо, Банни. До завтра. Скорее, до сегодня. Ведь уже светает…
В праздничной обстановке большого круиза исчезновение Антиноми прошло почти незамеченным, только вечером игроки казино с облегчением отметили его отсутствие и скоро забыли. Лейтенант Лоджо в присутствии свидетелей произвел досмотр каюты с лупой в руках и строго спросил дрожащего от страха стюарда:
— Это вы стерли все отпечатки пальцев?
— Очевидно, я, сэр. Каждое утро, сэр, нам вменено в обязанность протирать пыль, мыть посуду, ванну, унитаз.
— Мог бы сегодня и не протирать, не мыть, черт подери!
— Не знал, сэр. Конечно, если бы… знать, сэр…
— Достаточно, олух!..
— Слушаюсь, сэр.
— Можешь идти. Я вызову тебя подписать протокол.
— Есть, сэр.
В числе понятых был и Гарри Уилхем, как наиболее свободный из матросов. Глядя вслед уходящему Рою Коллинзу, он сказал второму матросу:
— Боб! Держу пари на десять долларов, что он споткнется, не доходя до двери.
— Идет.
Тут же Коротышка Рой запутался в ворсе и растянулся на ковре.
Гарри Уилхем, бросившись поднимать его, шепнул:
— Молодец. Так всегда действуй!
— Пятерка с твоего пари мне.
— Ну конечно, Рой.
Капитан «Глории» Смит, выслушав лейтенанта Лоджо, посмотрел на потолок, потом в окно, где стелилась слепящая лазурь океана, улыбнулся:
— Печальный итог…
— Но мною собран большой материал, опрошены все его карточные партнеры, стюард, бармены, маркер, палубные матросы…
— Подождите, лейтенант. Вы со своей задачей справились блестяще. Я говорю о другом: об итоге человеческой жизни, о бренности всего земного. Зачем стремиться, вести борьбу, повергать в прах соперников, когда однажды утром придут в твою пустую квартиру, а ты уже где-то по пути в бесконечность?