Жестокий укус

Нейл Хлоя

И кстати о счастье, я задавалась вопросом, что же еще упускал из жизни Этан.

– Ты когда-нибудь был на игре Кабс[5]?

Этан промокнул рот бумажной салфеткой, и я заметила, что его костяшки пальцев уже исцелились.

 - Нет. Как ты знаешь, я не большой поклонник бейсбола.

Он не большой фанат, но, тем не менее, разыскал бейсбольный мяч, подписанный игроками Кабс, взамен того, что я потеряла. Этот поступок вывел меня из равновесия, но мне удалось не принимать его близко к сердцу.

– Бьюсь об заклад, - сказала я.
– Серьезно,

ты прожил в Чикаго столько времени и ни разу не был на Ригли? Это - позор. Ты просто обязан там побывать. Разумеется, я имею в виду ночную игру.

– Ну, разумеется.

Несколько крупных мужчин с усами, одетые в футболки Медведей и с бутербродами в руке двигались к высокой барной стойке в нашем направлении. Они расположились около Этана и, вытянув ноги и развернув свою итальянскую говядину, начали есть. Так продолжалось до второго укуса, пока они не оглянулись и не заметили, двух вампиров стоящих рядом.

Тот, что стоял ближе к Этану, вытер салфеткой жир с усов. Его пристальный взгляд, переходил от меня к Этану.

 - Мне знакомы ваши лица. Я вас знаю?

С тех пор как мою фотографию напечатали на первой полосе несколько месяцев назад, а Этан не раз появился в местных новостях после нападения на Кадоган, вероятно, мы и впрямь выглядели знакомо.

– Я вампир из Дома Кадогана, - сказал Этан.

Ресторан, пусть и не полный, но все же с большим количеством ночных посетителей, погрузился в тишину. На этот раз, мужчина подозрительно посмотрел на бутерброд.

– Нравится?

– Он восхитителен, - сказал Этан, а затем показал на меня.
– Это Мерит. Она из Чикаго. И она решила, что я должен его попробовать.

Мужчина со спутником поддались вперед, чтобы посмотреть на меня.

 - Это так?

– Да.

Он молчал некоторое время.

 - Вы уже попробовали чикагскую пиццу? Или горячие сосиски?

У меня отлегло от сердца. Мы, возможно, и были вампирами, но, по крайней мере, эти парни признали в нас прежде всего жителей Чикаго. Мы знали, что такое Ригли Филд[6] и Нави Пьер[7], Дэйли[8] и движение в час пик, каков Солдже Филд[9] в декабре и пляж Оук-стрит в июле. Мы имели представление, что о необычных метелях и еще более необычной аномальной жаре.

Но лучше всего мы были знакомы со здешней едой: такерией[10], горячими сосисками, чикагскими пиццами и отличным пивом. Мы пекли ее, жарили, тушили, готовили на гриле. И в стремлении наслаждаться солнцем и теплом, пока есть возможность, мы разделяли эту еду все вместе.

– И то, и другое,- ответила я.
– Я накормила его пиццей от Саула.

Густые брови мужчины взлетели вверх:

 - Вы знаете про Саула?

Я хитро улыбнулась.

 - Сливочный сыр и двойной бекон.

– Ооо, - произнес мужчина, ухмыляясь во весь рот. Он бросил свою салфетку и поднял руки вверх.
– Сливочный сыр и двойной бекон. Наш клыкастый друг знаком с лучшим блюдом Саула!
– он поднял свой гигантский бумажный стаканчик с газировкой и произнес тост:

– За тебя, мой друг. Хорошую еду и все такое.

–

И за вас, - сказал Этан и откусил кусочек сандвича.

Горячая говядина во имя мира. Мне это нравилось.

– Меня удивляет, что ты сказал ему, что мы вампиры, - сказала я Этану, когда мы шли обратно к машине. – Сам факт твоего признания, учитывая, что мы видели сегодня вечером.

– Порой, единственный способ бороться с предубеждением - напомнить, насколько мы похожи. Бросить вызов их восприятию того, что означает быть вампиром... или человеком. Кроме того, он бы не спросил, кто мы, не имей подозрений, а ложь, скорее всего, разозлила бы его еще больше.

– Вполне возможно.

Он великодушно улыбнулся:

 - Кстати, ты явно добилась их расположения разговором о сливочным сыре и двойном беконе.

– Да кого не подкупишь разговором о двойном беконе и сливочном сыре? Ну, кроме вегетарианцев. Но, как мы установили, вегетарианство совсем не по мне.

Этан открыл дверь машины.

 - Да, Страж, не по тебе.

Я села в салон первой, следом и он. Однако Этан не стал сразу же заводить автомобиль.

– У нас проблемы?
– спросила я.

Он нахмурился.

 - Не уверен, что готов вернуться в Дом. Не то, чтобы я предпочел быть в Крили Крик, но, по крайней мере, благодаря моему отсутствию в Гайд-парке, ситуация не ухудшится, - он посмотрел на меня.
– Логично?

Только четырехсотлетний Мастер - вампир задался бы вопросом, могла ли аспирантка понять, почему он медлит.

 - Конечно. Промедление очень присуще людям.

– Не уверен, что оно присуще только людям. И что более важно, я не уверен, что это вообще можно назвать промедлением, - он снова отвернулся и включил зажигание.
– Вопреки тому, что делаешь ты.

– А что я делаю?

Он слегка улыбнулся, поддразнивая меня.

 - Оттягиваешь момент, - ответил он.
– Пытаешься избежать неизбежное: тебя и меня.

– И сколько же длится "неизбежное", когда ты бессмертен?

Он усмехнулся и отъехал от тротуара:

 - Вот что нам и предстоит выяснить.

Одна летняя ночь в Чикаго. Три битвы.

Когда мы вернулись, протестующие были все еще снаружи, и ненависти в них не поубавилось. Чего не скажешь об их энергии. Теперь они расположились на узкой полосе травы между тротуаром и улицей. Одни сидели на раскладных стульях, другие - на одеялах, сложив головы на плечо соседа. Как-никак было поздно. Предрассудки, явно, утомляли к этому времени.

Малик встретил нас у двери, с папкой в руке. Этан дал о себе знать, посигналив по пути в Дом. Высокий, с кожей цвета какао, светло-зелеными глазами и короткой стрижкой, Малик величественно держался, подобно принцу на учениях: плечи расправлены, челюсть сжата, глаза внимательно наблюдают за происходящим вокруг, будто в ожидании, что грабители начнут штурмовать стены крепости.

– Ополченцы и ордер на арест,- сказал Малик.
– Не уверен, что вам двоим теперь целесообразно покидать Дом вместе.