Жестокий. В уплату долга
Шрифт:
Конечно, я не собиралась играть по правилам Басаева. Как только представится возможность, убегу. Убегу и сразу же обращусь в прокуратуру. Он, может, и не боится никого, но всех купить не мог. Немного страшно за Антона, это да. Но я не стану раздвигать ноги перед каким-то мужиком, чтобы спасти моего идиота. А если то, что Антон отдал меня Вайнаху (что за кличка такая дурацкая?) в пользование – правда... Я сама прибью гада-муженька. А потом, когда вырвусь из плена – если вырвусь – пойду и наваляю его мамашке за то, что воспитала такого слабака.
— Ещё и с тобой спать? Увольте, — стараясь выглядеть
Басаев опускает руку себе на пах, сжимает ширинку.
— Уверена? Я умею делать хорошо, — с его акцентом это звучит ещё ужаснее, чем можно себе представить, и я, кажется, вот-вот описаюсь (нет, не от возбуждения) от тех стрёмных картинок, что мигом возникли перед глазами.
— Уверена, — голос мой звучит более чем убедительно.
Меня спасает какой-то шорох в коридоре, а после дверь открывается, и женщина в платке заходит в комнату, заталкивая тележку с блюдами, накрытыми крышками. Ко мне она обычно заходит с подносом и тарелок поменьше. Значит, Басаев тоже будет ужинать здесь. Отлично. Мне теперь кусок в горло не полезет.
***
Пытка длилась около получаса, и всё это время я чувствовала на себе его взгляд. Такой липкий, пробирающий до позвоночника и внутренних органов. Он жевал и смотрел, словно вместо яичницы с беконом представлял, что жрёт меня. Не то чтобы омерзительно, но приятного, конечно, мало. Хотелось встать из-за стола и сбежать. Заставила себя сидеть дальше и делать вид, что мне параллельно до его взглядов, откровенно намекающих на интимный интерес, судя по тому, куда именно пялились его нахальные зенки.
— Так ты говоришь, готова, да? Думаешь, сможешь соблазнить избалованного женским вниманием мужика? — смяв в руке салфетку, швырнул её на пустую тарелку.
Я опустила взгляд на чёрную рубашку, расстёгнутую до середины его покрытой густой растительностью груди.
— А что, есть сомнения? — ответила дерзко и тут же пожалела, вспомнив, как в прошлый раз он велел продемонстрировать ему мои умения.
— Нет, — ухмыльнулся. — Я бы тебя выебал. Но мне нужно, чтобы он не просто залез на тебя разок, а влюбился. Сечёшь разницу? То желание отжарить, а то желание создать семью. Между этими двумя понятиями целая пропасть.
Да чтоб ты провалился со своими семейными ценностями. Уголовник проклятый.
— Я смогу его заинтересовать, — я, конечно, не уверена в этом на сто процентов, но мне и не понадобится. Для себя уже решила, что, как только ступлю за порог дома Басаева, сразу же брошусь в бега. Вернее, как только мне представится такая возможность.
Басаев отпил чаю, склонил голову, раздумывая. Потом достал телефон, пару раз стукнул пальцем по экрану.
— Элла? Сегодня к вечеру она должна быть готова. Приведёшь её в порядок и привезёшь в «Фортуну».
Да! Да! Да! Я скоро буду свободна! Только бы не возникло никаких затруднений. Мне не хотелось бы ложиться под незнакомого мужика. Даже свобода того не стоит.
До приезда стервы Эллочки я успела пораскинуть оставшимися мозгами, примерно прикинула свои дальнейшие движения. И хоть на душе скребли кошки, верила, что у меня всё получится. Пусть не сегодня, не сейчас, но в скором будущем я точно смогу. До того времени, когда нужно будет ложиться
Элла прибыла ровно через час. Вошла в комнату, привычным жестом поправила свой коротенький, модный пиджачок и облизнула накачанные губищи, щедро намазанные красной помадой. И снова меня заинтересовал всё тот же вопрос…
— Элла, а почему Басаев тебя не выдаст замуж за того мужика? — Ну и что, что прозвучало беспардонно? Она, думаю, и похлеще предложения слышала.
Дева грациозно опустилась на кровать, демонстративно поправила огромные сиськи, так и норовящие выпасть из глубокого декольте не слишком скромной блузки.
— Твои предположения?
— Тебя трахает твой шеф? — беззастенчиво предположила я.
— Совершенно верно, — не без гордости согласилась она. — Ещё вопросы?
Вопросов больше не было. Было обидно. Даже такой моральный урод, как Басаев, не допускает, чтобы его женщину трогал кто-то другой. А мой гребаный актёр погорелого театра свалил свои проблемы на жену и сидит себе тихонько в подвальчике, ждёт, пока эта дура отработает его долг. Отлично, блядь. Замечательно.
— Я готова. Что там дальше?
Элла резко поднялась, оттопырив зад, встала в позу и приложила палец к губам, придирчиво меня разглядывая.
— Первым делом эпиляция. Везде! — ткнула в меня указательным пальцем. — Потом причёска. Потом оденемся. Ну и всё. Избавлюсь от тебя, наконец.
Я радостно улыбнулась. Ну, насколько возможно радоваться в моей ситуации. Перспектива больше никогда не увидеть Эллочку меня необычайно осчастливила. Ещё бы от её любовничка избавиться…
Радовалась я рано. Если бы знала, какой это ад – глубокая эпиляция зоны бикини, предпочла бы быть отданной на съедение обезьяне Вахе. Впрочем, и это не самое страшное… Мне едва не обрезали волосы. Мои прекрасные, длинные локоны, которые я не стригла с детства. Недоделанный стилист уже занёс свои ножницы, когда я сообразила, в чём дело, и ловко соскользнула с кресла. Ну а потом, немного придя в себя, обрушила на его бестолковую голову столько матерных слов, сколько он, должно быть, не слышал за всю свою голубую жизнь. В итоге он сдался и под чутким руководством Эллочки, неожиданно вставшей на мою сторону, лишь немного подровнял кончики и сделал пару питательных масок.
Сбежать пока не получалось. За нами неотрывно следил Ваха, то и дело мерзко мне ухмыляясь. И чем красивее становилась я, тем похабнее становилась его ухмылка.
Время близилось к вечеру и вскоре, закончив приготовления, мы выдвинулись в путь.
ГЛАВА 7
До недавнего времени я не бывала нигде, кроме ресторана, в котором работала и который, соответственно, не могла воспринимать как зону отдыха. Ну и дома, разумеется, где постоянно горы немытой посуды, глажка, стирка, уборка. Мой выход в свет ограничивался походом в магазин: за яйцами, молоком, да хлебом с картошкой. На зарплату официантки особо не разгуляешься.