Жестяная королева
Шрифт:
Хотя, когда он назвал меня Нова, у меня чуть не случился сердечный приступ.
Машина. Прозвище из-за моей машины.
Если бы он только знал, как часто я хотела, чтобы кто-то за пределами моей семьи называл меня этим именем.
Может быть, именно в этот момент мои стены треснули.
Я провела воскресную ночь в своей постели, его запах остался на моей коже, потому что я не хотела его смывать. Я планировала не ходить к нему и в понедельник, но после долгого рабочего дня мое тело действовало на автопилоте, я села в машину и отправилась в его уединенный горный рай.
Подъезжая
Вот только его гладкие белые простыни оказались еще одной зависимостью.
Понедельник повторился во вторник. Вторник в среду. Среда в четверг. Теперь была пятница, и я должна была остановиться. Я должна была остановить это.
Я не хотела идти к нему домой. Потому что так сильно хотела пойти.
Дерьмо. Я в беде.
Что со мной не так? Это был всего лишь секс. Это было просто частью плана. Так почему я не могла отстраниться от него?
Каждое мгновение, проведенное с Эмметтом, приводило в бешенство, потому что он был таким чертовски идеальным. Он был не тем, кем должен был быть. Он не был тем монстром, которого я ожидала.
Часть меня хотела обвинить в своей влюбленности оргазмы — много, очень много оргазмов. И хотя они, несомненно, способствовали помутнению моего рассудка, эта зависимость возникла потому, что Эмметт был… всем.
То, как он постоянно прикасался ко мне или притягивал к себе, как будто не мог вынести и дюйма между нами. То, как он прижимал меня к себе, когда мы смотрели телевизор. То, как он сдвинул шезлонги на своей веранде вместе, так что, несмотря на то, что мы сидели по отдельности, его нога перекидывалась через мою.
Он двигался на кухне как во сне. Было до смешного сексуально наблюдать за мужчиной, который любит готовить и у которого это хорошо получается. На кухне нашего детства я видела только маму. Из-за постоянного отсутствия папы она несла это бремя в одиночку. Даже муж Шелби, Джек, не готовил.
Нет, только не Эмметт.
Почему я не могла встретить этого мужчину после всего фарса?
Я не позволю себе влюбиться в Эмметта. Он преступник. Он Цыган. И они заслужили расплату за свои преступления.
Пришло время перезагрузиться. Вспомнить, зачем я здесь. Вспомнить причину, по которой я стояла через дорогу от «Клифтон Фордж Гараж», спрятанная за углом бежевого здания.
«Нова» была припаркована в трех кварталах отсюда на боковой улице. Я не хотела рисковать тем, что Эмметт увидит ее. Я припарковалась, затем пошла сюда пешком, придерживаясь переулков, огибая невзрачные здания, пока мне не открылся приличный вид на гараж и его открытые двери.
Эмметт работал над мотоциклом в третьем отсеке. Пока я шпионила, другие механики меняли масло и шины. Но Эмметт работал один, проводя время за сваркой мотоцикла. Щиток скрывал его красивое лицо, но я бы узнала этот его неряшливый пучок где угодно.
Он был единственным механиком, которого я смогла узнать сегодня. Двое других Цыган, Дэш и Лео, либо не работали, либо ушли на долгий ланч. Может быть, они были в офисе, скрытые от моей слежки.
Это не имело значения. Они могли бы стоять на улице, размахивая розовыми и фиолетовыми флагами, и мое внимание все равно было бы приковано к Эмметту.
Он натянул комбинезон поверх джинсов, которые были на нем этим утром, завязав его на талии. Все красочные татуировки на его руках были выставлены напоказ, его белая майка демонстрировала мускулистые бицепсы.
Я провела языком почти по каждой из его татуировок. Кроме черепа у него на спине.
Когда я была маленькой девочкой, я запомнила нашивку папиного клуба. Возможно, потому, что это было последнее, что я видела, когда он уезжал, эмблему, вышитую на его черном кожаном жилете. Нашивка «Арроухед Уорриез» была простой по дизайну. Это был наконечник стрелы, обрамленный названием клуба и годом его основания. Строчка была белой, но папина за годы носки выцвела до серовато-кремового цвета.
Я бы никогда не призналась в этом своему отцу, но по сравнению с искусной нашивкой «Тин Джипси» эмблема Воинов была похожа на детский рисунок. Хотя я никогда не видела нашивку «Тин Джипси», я видела рисунок только на коже Эмметта. И хотя я не всегда могла полностью избегать прикосновений к ней, я не поклонялась этой так, как другим его тату.
У меня в кармане завибрировал телефон, и я вытащила его. Гараж был слишком далеко, чтобы кто-нибудь мог меня услышать, но я все равно понизила голос, отвечая на звонок сестры.
— Привет.
— Почему ты шепчешь? Сейчас неподходящее время?
— Нет, все хорошо. Работаю.
— Я просто позвонила сказать «привет».
Я улыбнулась.
— Привет.
Мне так сильно хотелось рассказать ей все. О папе. О Воинах. Об Эмметте. Если кто-то и мог помочь мне разобраться в неразберихе в моей голове, так это моя сестра.
Но я держала свои секреты при себе и не сводила глаз с объекта моего смущения.
Эмметт приподнял защитную маску, позволив мне мельком увидеть эту сильную челюсть, прикрытую бородой, которая прошлой ночью щекотала мои бедра. Я никогда не смогу насытиться поцелуями этих мягких губ. Мне никогда не хватит времени в его объятиях. Если я когда-нибудь развалюсь на части, у этих рук хватит силы собрать мои осколки воедино.
Вот только, когда я развалюсь на части, его там не будет, не так ли?
И единственный человек, которого я должна буду винить — я сама.
— Что ты делаешь в эти выходные? — спросила я, нуждаясь в отвлечении и знакомой беседе.
— О, ничего особенного. Завтра утром я доставлю партию кексов на вечеринку по случаю дня рождения. Маленькая девочка хотела, чтобы они были в стиле «Холодного сердца», поэтому я сделала бело-голубую глазурь с этими милыми сахарными снежинками. Затем, я думаю, мы отправимся с Кристианом в поход, пока погода еще хорошая.
Быстро приближалась осень, лето подходило к концу. Хоть и короткая, осень в Монтане была моим любимым временем года. Скоро похолодает. Деревья у подножия гор цвета индиго превратятся в разноцветный калейдоскоп. А зеленые поля станут золотыми. Мы вступали в те яркие, быстротечные недели перед зимой. Дар красоты до того, как землю покроет снег.