Жиган и бывший мент
Шрифт:
Константин вновь и вновь вспоминал очень странный разговор с Воловиком в его особняке. За кого его принял тогда Воловик? Как ни старался Константин объяснить банкиру, что он случайно оказался на месте кого-то другого, что он не тот человек, за которого его принимают, Воловик не верил его объяснениям и считал их вполне естественной в сложившейся ситуации предосторожностью.
Он фактически раскрыл свои карты перед Константином, показав, что готов перейти в другой политический лагерь и финансировать другого кандидата на первую роль
Константин, уже понявший к тому времени, что завяз в ситуации глубоко и уже не сможет из нее выбраться, набрался наглости пообещать это Воловику, тем самым согласившись с ролью, которую ему навязывали. Он понимал, что именно из-за этого он и стал теперь объектом охоты. Он обладал информацией о теневых контактах двух .враждующих политических лагерей, и информация эта была одинаково опасной для каждого из этих лагерей.
Одну сторону представлял, конечно, сам Генрих Львович Воловик, а вот о другой можно было только строить предположения.
Это мог быть кто угодно. Константин не настолько хорошо разбирался во взаимоотношениях между главными российскими политическими силами, чтобы понять это по туманным намекам, которые постоянно и даже настойчиво делал ему Воловик в том разговоре.
Расставаясь, Воловик передал ему имена тех своих двух людей, которых желал внедрить в ряды своих политических противников, и краткие досье на них. Константин так и не заглянул в конверты, которые передал ему Воловик, так и не поинтересовался содержащейся в них информацией. Теперь, когда он понял, что просто уйти в сторону ему не удастся, его просто не отпустят, поскольку он стал носителем опасной информации, он не видел иного способа разобраться в ситуации, как встретиться с этими людьми и заставить их говорить откровенно.
Исчезновение Воловика еще больше обострило ситуацию. Константин чувствовал, что его исчезновение прямо связано со всей этой запутанной историей, участником которой стал он сам.
И это сильно его беспокоило. Он ясно ощущал силу противостоящей Воловику политической группировки. Странное исчезновение Генриха Львовича сильно попахивало заказным убийством, хотя никаких намеков на это в СМИ не прозвучало.
Такое предположение сделал сам Константин. И это еще сильнее подогревало его желание разобраться в ситуации. Если убрали Воловика…
Что стоит людям, которые это сделали, убрать и Константина, а вместе с ним и Маргариту?
Сев за столик в открытом кафе, Константин достал из кармана два узких и длинных конверта и вытащил из каждого по листу бумаги.
Две фамилии, две краткие характеристики деловых и человеческих качеств, две краткие биографии и, наконец, два адреса.
Вот это и нужно Константину. Эти люди наверняка в курсе всей интриги, в которой они должны принимать самое активное участие. Константин найдет их и узнает полную правду.
Первый — управляющий «Импорт-банком», прочно держащимся в десятке крупнейших московских банков, Олег Кабанов, молодой, но уже достаточно опытный в банковском бизнесе человек. За его плечами работа в крупнейших банках России, естественно из той группы, которая контролировалась Воловиком, успешно проведенные операции на рынке ГКО, работа экспертом в парламентском бюджетном комитете.
Константин сразу понял, что встретиться с ним не очень-то просто. Его наверняка охраняют, а Константину уже смертельно надоели и стрельба, и драки, и погони с преследованиями.
Впрочем, в досье указан номер мобильного телефона Олега Кабанова. Это значительно облегчает дело.
Константин тут же решил позвонить ему.
Сначала он выслушал вежливый отказ в просьбе встретиться с ним. Но тут же прозвонил снова и прежде, чем Кабанов успел вновь сослаться на свою занятость и отказаться от встречи, сказал:
— У меня есть поручение лично для вас, — и, не дав своему собеседнику возмутиться, добавил:
— От Генриха Львовича…
— Вы знаете, где он? — тут же перебил его Кабанов. — Где?
Константин медленно покачал головой, словно его собеседник мог его увидеть.
— Не знаю, — ответил он. — Но поручение для вас у меня все же есть. Как я могу вас увидеть?
— Через час в «Импорт-банке», — ответил Кабанов. — Охрану я предупрежу.
Через час Константин уже сидел в глубоком кожаном кресле напротив расположившегося в точно таком же кресле Олега Кабанова. На низком столике между ними стояли перед каждым по бутылке лимонной «Перье», пепельница, лежала зипповская зажигалка и пачка «Парламента».
— Вы должны, конечно, знать, что Генрих Львович сделал на вас самую серьезную ставку, — первым заговорил Константин.
— Мы с вами находимся в неравных условиях, — осторожно сказал Кабанов. — Вы знаете, кто я, я же о вас ничего не знаю.
Не хотите представиться?
— Не хочу, — отрезал Константин. — Я пришел не в вежливости с вами состязаться и не биографию свою вам рассказывать. Обойдетесь и без подробностей моей жизни. Я всего лишь сообщаю вам, что мне, так же, вероятно, как и вам, известны намерения Генриха Львовича Воловика, касающиеся вашей дальнейшей карьеры.
Олег Кабанов долго и пристально рассматривал Константина, который закурил и спокойно дымил сигаретой, дожидаясь, пока его собеседник решится наконец разговаривать с ним серьезно.
— Когда вы видели Генриха Львовича? — спросил наконец управляющий банком.
— Это не имеет значения, — возразил Константин. — Видел. И он передал мне вот это…
Он вытащил из кармана конверт и положил его на столик, рядом с пепельницей.
— Это письмо адресовано мне? — спросил осторожно Кабанов.