Жил-был народ… Пособие по выживанию в геноциде
Шрифт:
В 1953 году в правящей в ГДР партии, СЕПГ, насчитывалось около 100 тысяч бывших членов НСДАП (8,6 % её общего состава), а в руководстве этой партии их было 14 %. Кроме того, 25 мая 1948 года в ГДР была образована Национал-демократическая партия Германии (НДПГ), существовавшая до 1990 года, которая, как говорили сами немцы, формировалась ради интеграции в политическую жизнь страны «бывших нацистов и офицеров вермахта» и была известна как «покровитель мелких нацистов». В этой партии, представленной в Народной палате ГДР, в 1953 году было 233 тысячи членов, а в конце 80-х – 110 тысяч.
Из числа высших руководителей ГДР можно вспомнить министра культуры в 1961–1965 годах
Первый генеральный прокурор ГДР (с 1949 до 1960 года) Эрнст Мельцхаймер не был членом НСДАП, но с 1936 года до конца войны как член Союза нацистских юристов был юридическим советником в нацистских учреждениях – и полностью отвечал за практику их работы. Ханс Вальтер Ауст, с 1956 по 1969 год возглавлявший внешнеполитический печатный орган правительства ГДР «Дойче ауссенполитик», был членом НСДАП с 1933 года – и с 1934-го являлся осведомителем гестапо в Имперском союзе немецких писателей.
Известный в ГДР искусствовед, театральный режиссёр и актёр Хорст Дреслер-Андресс, член НСДАП с 1930 года, был президентом Имперской палаты радио, отвечая за работу общегерманского радиовещания, а с 1939 года занимался партийно-пропагандистской работой в оккупированной Рейхом Польше. Декан юридического факультета и профессор Академии руководящих кадров ГДР, ректор Академии государства и права ГДР, депутат Народной палаты в 1950–1963 годах, юридический советник ЦК СЕПГ Герберт Крёгер не только состоял в НСДАП, но и был обершарфюрером СС.
Национальную народную армию ГДР также создавали бывшие нацисты, среди которых было два генерал-лейтенанта вермахта. Командир 24-й танковой дивизии Рейха Арно фон Ленски возглавил танковые войска ГДР (со дня основания армии 1 марта 1956 года по 1958 год). Командующий 4-й армией Германии Винценц Мюллер в тот же период времени возглавлял Главный штаб армии и был заместителем министра национальной обороны ГДР. Оба генерала оставили посты в связи с уходом на пенсию. Однако они были далеко не единственными. Историк Генри Ляйде на основании документов из секретных архивов восточногерманской Штази проследил судьбу 35 нацистов из высшего и среднего звена СС, гестапо и НСДАП, сделавших карьеру в тайной полиции и внешней разведке ГДР.
Причин всего вышесказанного три. Во-первых, в советской зоне оккупации к лету 1946 года проявился острый дефицит квалифицированных кадров из-за массовых увольнений нацистов (как и на западе Германии). Во-вторых, бывшие нацисты боялись разоблачений и были легко управляемы. И наконец, переход нацистов на коммунистические позиции и обратно – известный феномен. Обе идеологии выступали против буржуазной демократии, парламентаризма, капитализма и буржуазии, за социальное равенство и справедливость. В молодости Геббельс колебался между нацизмом и коммунизмом, в 1925 году он написал статью с характерным названием «Беседа с другом-коммунистом». Да и Гитлер говорил, что хороший национал-социалист может получиться из бывшего коммуниста и никогда не получится из бывшего социал-демократа. История ГДР доказала возможность обратной трансформации – с блестящими результатами для бывших нацистов.
И вот теперь, как говорят в популярной с конца 80-х отечественной телевизионной
Ну вот так как-то всё и происходит по сию пору. В Соединённых Штатах и Канаде, Австралии и Новой Зеландии, Южноафриканской Республике и Аргентине, Марокко и Бразилии, Чили и Турции, Иране и Египте… Сколько там в итоге осело нацистов? И сколько из них – сотрудников гестапо? Эсэсовцев? Членов зондеркоманд и айнзацгрупп? Кто считал – кому это нужно. Причём, повторим, современная юриспруденция не терпит смертных приговоров. Они раздражают и компрометируют. В лучшем случае длительные сроки заключения, с поражением в правах. Гражданства там лишить. Или ещё что-нибудь столь же «адекватное» содеянному.
Эти люди детей живьём закапывали и сжигали, а им за это нервы немного потреплют на суде. И суд этот, если дело до него вообще дойдёт, как правило, ничем не закончится. Или освобождением за давностью лет. Или по амнистии. Или вообще за недостаточной доказанностью преступления. Улик мало, показания свидетелей не те. Не убедили судью. В отличие от лоббирования местной, обычно богатой и влиятельной немецкой общины. Или литовской, эстонской, да хоть и украинской – мало там национальных частей было? От евреев и цыган малую родину очистить во славу Фатерланда и Тысячелетнего рейха – это для всех них было святое. Кто же знал, чем всё закончится…
Мораль сей басни: нет никакого правосудия для жертв. И никакого «международного сообщества», которое могло бы это правосудие вершить и олицетворять справедливость, в природе не существует. Не ту справедливость, которая устраивает организаторов и исполнителей геноцида – снисходительную к ним, защищающую их право на жизнь и безнаказанность, а настоящую. Простым отражением которой является древнее как мир «око за око, зуб за зуб». Причём никто же не говорит, что применять это правило нужно не к тем, кто непосредственно убивал и пытал, а к кому-то из их родных и близких. Но к ним-то, как это было на протяжении всей истории человечества, можно? Оказывается, нельзя. И в чём тогда правда? Да и есть ли она на этом свете?
Информация к размышлению:
В чём правда, брат?
Есть в отечественном кинематографе такие фильмы – «Брат» и «Брат-2». Порождение 90-х годов, когда всё, что на территории бывшего СССР, ещё недавно числившегося сверхдержавой, не развалилось и не было выставлено на продажу, ожидало своей очереди в обоих этих процессах. И главными потенциальными покупателями всего, что имело смысл покупать, а также бенефициарами развала (по крайней мере в геополитическом смысле) были американцы. Комплексы свои по этому поводу его создатели при их несомненном таланте и гениальном подборе актёров не скрывали: были абсолютно честны перед собой и зрителями. И осталась от этих фильмов в российском городском фольклоре горьковатая фраза насчёт того, что сила – не в деньгах, а в правде. Последнее утешение для всякого, у кого силы нет ни в каком прочем виде.