Жила-была Хозяйка или дорогами иных миров

Боброва Екатерина Александровна

Аня забыла дышать, осознавая, сколь скуден ее словарный запас, чтобы описать происходящее чудо.

— Спасибо, — прошептала, когда звездопад пошел на убыль.

— Повод есть, почему бы не отпраздновать, — ответил Фиолет. — А тебя, сестренка, вижу можно поздравить.

Ее действительно можно было поздравить. Штурм пережила, федералов с носом оставила, со своей сущностью познакомилась, с русалками договорилась, но если копнуть глубже… Поводов праздновать не оставалось.

— Дай ей высказаться, —

вмешался старший товарищ, — не видишь, грызет бедняжку. И первый ответ: ты можешь звать меня Льяр.

«Бедняжка» сделала затяжку, поболтала ногами и решилась:

— Я не понимаю, что сегодня произошло. Что это вообще было и что делать дальше.

— Конечно, ты не понимаешь, Ань, — немного сердито ответил Фиолет, — если заглянуть в комнату и тут же закрыть дверь, сложно разглядеть, что внутри. Ты испугалась.

— Ага, — не стала отрицать девушка, легла на спину, раскинула руки. Хорошо-то как. И звезды близко — протяни руку — дотянешься. И рядом с другом сегодняшний день выглядел иначе — проще и легче.

— Не дави на нее, она еще человек.

— Вот именно, а не должна была быть. Я мечтал принять ее на равных, а теперь…

— Ты думаешь только о себе. Для людей такие быстрые изменения не полезны.

Слушать спор двух бессмертных сущностей, искренне переживающих о ней, было приятно и самую малость смешно.

— Ань, — Фиолет улегся рядом, — ты сейчас ручей, впадающий в полноводную реку. Вся вода в реке принадлежит тебе, но ты боишься ее принять, предпочитая оставаться все тем же тоненьким ручейком, лишь мысленно отгороженным от реки.

— Не поняла, я ручей или река? И можно как-то подольше оставаться отгороженной?

— Смешная… Ты — река, считающая себя ручьем. Так понятнее? И сколько ты собираешься оставаться ручьем?

Аня подумала о Павле — а вдруг у них получится стать семьей, о маме, о друзьях, о родном мире, в котором так хорошо ручейку, но тесно будет реке.

— Тридцать лет.

— Вот видишь, — одобрил ее ответ Льяр, — какие-то тридцать лет. Девочка их заслужила, не находишь? И подумай, сколько радости тебя подарят ее дети…

— Дети… — мечтательно протянул Фиолет и заявил: — Трое, Ань, а лучше четверо.

— А давай ты сам их родишь? — предложила девушка.

— Ох, Ань, — заржал лес, — я же постоянно «рожаю». Деревца там, кустики. Вот дети, правда, не выходят. Ладно, поможем. Только учти, если решишь умереть — блокировка сразу слетит. Станешь рекой раньше срока.

— Ясно.

Помирать было никак нельзя. Маги запечатлевать кинутся, а сущность портального перехода — возьмет свое и сделает из нее полноценную хранительницу.

— А как там Зеленка?

Фиолет хмыкнул и на полном серьезе произнес:

— Лечится от стресса и шарахается от женщин. Тяжко ему пришлось, здорово ты его потрепала.

— Я? Его? Потрепала? — возмущенно

вскинулась Аня и только потом заметила смеющийся взгляд Фиолета. — Он сам всех довел своей… а… — и она махнула рукой. Объяснять было долго, и это был именно тот случай, когда хорошо, что все закончилось живыми и здоровыми.

— А я, кажется, сегодня глупость совершила.

— Еще одну? — «удивился» Фиолет.

— Многую из, — улыбнулась девушка, — пообещала, что драконы излечат русалов и зря. Как только обман вскроется…

И она кратко рассказала, что произошло в мире русалок.

— Ой, Ань, какая ты наивная, — заржал Фиолет, и даже Льяр его поддержал скупой улыбкой, — нет, тебе действительно рано в наш клуб. Драконы, да будет тебе известно, с их сложным деторождением, действительно много знают о вынашивании плода и его возможных патологиях. И в этом они опередили русалок, которые генетическую патологию считают проклятием моря. Но лечить они хвостатых дам не будут. Те сами справятся. Каждая русалка — маг, и прекрасно позаботится о детеныше, стоит только направить ее мысли с нужную сторону. Так что все будет нормально. Да и где ты еще найдешь столь две прекрасно подходящие друг другу расы? Честно, Ань, ты отлично справляешься. Пока на одной интуиции, но знания придут с возрастом.

С возрастом… И какой, интересно, возраст у нее теперь может быть?

— Какой захочешь, — услышал ее мысли Льяр, — тридцать лет ты проживешь, как обычный человек, разве что болеть не будешь и стареть медленней, а дальше — преград нет. Как захочешь — так и будет.

Как захочешь? Перспективы завораживали, вечность оказалась вдруг рядом — один шаг, но торопиться не хотелось. Да и многое нужно было решить, вот, например.

— Льяр, там один товарищ хочет с тобой познакомиться. Родом из того же мира, что и Льяррус. У них давняя проблема. Не могут найти лекарство от какой-то болезни. Эпидемии каждые пятьдесят — шестьдесят лет, а один из образцов, который Льяррус привез из твоего мира, оказался антидотом.

Она не успела переговорить с Тагиром и сейчас действовала на свой страх и риск, но вытрясти правду из теневика еще успеет, главное — заручится поддержкой Льяра. Да и теневик сам виноват — заигрался в тайну. Не хотел выдавать уязвимость родного мира, а она не понимала, почему он в нее клешем вцепился.

Льяр был краток:

— Пусть приходит.

— Спасибо. А скажи, я вот еще понимаю, почему Льяррус вернулся к тебе, после того как побывал на родине, но почему его сородичи не смогли найти вход в твой мир, а они его упорно искали, идей нет.

Оба леса синхронно вздохнули и выдали:

— Молодая.

— Глупая.

Льяр пояснил:

— Аня, со временем ты врастаешь в этот мир, и любое открытие портала ощущаешь, как живой разрез на коже. Будет тебе лет, скажем, пятьсот, ты тоже сможешь блокировать доступ в свой мир.

— Понятно.

Понятно было и другое — ее версия о неслучайном подборе миров в портальной связке была верна.