Жить дальше
Шрифт:
— Ага, — сказала она. — И мне.
Они двинулись к выходу; Дон нёс в руках два больших пластиковых пакета с бумагами. К его удивлению, на улице было темно; он и не думал, что они просидели в пабе так долго.
— Ну, — сказал он, — было весело, спасибо, но…
Ленора, похоже, тоже была удивлена наступившей темнотой.
— Проводите меня до дома? — спросила она. — Это всего в паре кварталов, но район не сказать, что совсем спокойный.
Дон взглянул на часы.
— Э-э… конечно. Разумеется.
Она взяла один из пакетов, и они пошли по улице под жизнерадостную болтовню Леноры. Было по-прежнему жарко и душно, когда они подошли к Эвклид-авеню, трёхполосной улочке, застроенной древними облупившимися домами. Двое здоровых парней прошли мимо. У одного из них, с поблёскивающей в свете фонарей бритой макушкой, была анимированная татуировка Мрачного Жнеца на бугрящемся правом бицепсе. У другого на лице и руках были лазерные шрамы, которые легко удалялись; он, вероятно, носил их как знаки отличия. Ленора опустила взгляд на потрескавшийся и разбитый тротуар, и Дон последовал её примеру.
— Ну вот, — сказала она примерно через сотню метров. — Пришли.
Они стояли перед ветхим домом с мансардой.
— Неплохое местечко, — сказал он.
Она рассмеялась.
— Трущоба. Но зато дёшево. — Она помолчала, и её лицо посерьёзнело. — Поглядите на себя! Вы весь взмокли, а вам ещё обратно переться до подземки. Заходите. Я дам вам с собой банку диетической колы.
Они вошли в дом; какое-то животное — возможно, енот — проворно убралось с дороги. Ленора открыла боковую дверь и свела его вниз по лестнице.
Он приготовился к тому, что в квартире будет царить бардак — вспомнились собственные студенческие годы. Но её жилище оказалось чисто прибранным, хотя мебель была разношёрстная, по-видимому, приобретённая на гаражных распродажах.
— Очень мило, — сказал Дон. — Это…
Её губы вдруг впились в его. Он почувствовал, как её язык прижимается к его губам. Его рот открылся, а пенис моментально затвердел. Внезапно её руки оказались на молнии его шортов и — О Боже! — она уже на коленях, ласкает его губами… но лишь в течение нескольких восхитительных секунд. Она поднялась на ноги, взяла его за руки и, пятясь и похотливо улыбаясь ему, потянула его в спальню.
Он последовал за ней.
Дон ужасно боялся, что может кончить практически тут же — всё-таки это было больше возбуждения и стимуляции, чем он видел за многие годы. Но старый друг не подвёл, и они с Ленорой кувыркались на постели, поочерёдно оказываясь сверху, пока он, в конце концов, не кончил.
Он немедленно снова принялся за работу и продолжал до тех пор, пока, наконец, её также не сотряс оргазм.
— Спасибо, — сказала она, улыбаясь ему; они лежали теперь рядом, лицом друг к другу.
Он легко погладил её по щеке кончиками пальцев.
— За что?
— За то, что не остановился, пока я…
Его брови вскинулись вверх.
— Конечно.
— Ты знаешь, далеко не каждый такой… заботливый.
Она была совершенно голая, и свет в комнате был включён. Он с восхищением отметил, что веснушки у неё по всему телу, и что лобковые волосы того же самого медного цвета, что и на голове. Нагота её, похоже, совершенно не стесняла. Теперь, когда всё закончилось, ему хотелось нырнуть под простыню. Но на краю простыни лежала она, так что он не смог бы накрыться, не привлекая к этому действию излишнего внимания. Однако ему было не по себе от того, как она рассматривала его, ероша волосы у него на груди.
— Никаких шрамов, — рассеяно отметила она.
Кожная регенерация избавила Дона от всех старых шрамов.
— Наверное, мне везёт.
— Ну, — сказала Ленора, игриво хлопая его по руке, — сегодня вечером тебе точно повезло.
Он улыбнулся в ответ. Это было изумительно. Нежная и страстная, мягкая и энергичная в одно и то же время. Это было не совсем «переспать с супермоделью» — но очень близко! О, как близко!
Его рука нащупала её сосок, и он слегка повернул его, зажав между большим и указательным пальцами.
— …с бюста бледного Паллады… — сказал он с улыбкой.
Её глаза удивлённо расширились.
— Ты первый, кого я знаю, кто помнит из того стихотворения больше, чем та часть с «никогда». Ты не представляешь, как меня бесит, когда мне цитируют это «никогда, никогда».
Он нежно погладил её грудь и прочитал:
— И сидит, сидит зловещий. Ворон черный. Ворон вещий, С бюста бледного Паллады не умчится никуда, Он глядит, уединенный, точно демон полусонный, Свет струится, тень ложится, на полу дрожит всегда, И душа моя из тени, что волнуется всегда, Не восстанет — никогда! [44]44
Перевод К. Бальмонта, 1894
— Вау, — тихо сказала Ленора. — У меня ещё не было парней, которые читали бы мне стихи.
— У меня не было девушки, которая чуть было не побила меня в скрэббл.
— И я требую реванша! — сказала она.
Он вскинул брови.
— Сейчас?
— Нет, не сейчас, глупый. — Она придвинулась ближе к нему. — Утром.
— Я… я не могу, — сказал он и почувствовал, как она напряглась. — Я… э-э… у меня собака.
Она расслабилась.
— О. Ну, ладно.
— Прости, — сказал он. Он имел в виду «прости за враньё», но позволил ей понять это как «прости, что не могу остаться». Он оглядел комнату в поисках часов, отыскал, и его сердце подпрыгнуло.
— Слушай, — сказал он, — я… мне правда уже нужно идти.
— О, конечно, — сказала Ленора не слишком довольным голосом. — Но позвони мне! Я дам тебе номер…
Глава 24
Дон любил вспоминать их с Сарой путешествие в Новую Зеландию в 1992 году. Но в том путешествии был зачат Карл, и его рождение положило конец их совместным поездкам на следующие пару десятков лет: Сара по-прежнему ездила в разные места на конференции, но Дон всегда оставался дома. Было очень жалко пропустить её поездку в Париж в 2003 на конференцию со стильным названием «Кодирование альтруизма: Искусство и наука сочинения межзвёздных посланий». Но он всё же ездил с ней в Пуэрто-Рико в 2010 на церемонию отправки официального ответа Земли Сигме Дракона. Его брат Билл присматривал за Карлом и Эмили в их отсутствие.