Жить не обязательно
Шрифт:
Беззвучно вынырнув у самого плотика, нерпа, чьи глаза опять стали невыразительными чёрными провалами в голове, с любопытством уставилась на человека.
– Иди сюда, русалочка зеленоглазая, иди, познакомимся! – человек тихо свистнул и протянул к нерпе руку.
Нерпа подплыла и легонько притронулась к руке охотника носом. Сашка почесал ей мокрую щёку и пригладил усы.
Как же назвать тебя, чудо морское, каким именем окрестить? Назову тебя просто Инга. Будь у тебя уши, Инга, почесал бы за ушком, а пока только мордочку поглажу, лады?
Инга уцепилась передними когтистыми ластами за край плота и внимательно слушала. А парень и дышать забыл. Нет, она всё же ненормальная, эта маленькая самочка. Неужели она не поняла, что от человека исходит смертельная опасность?
Но какая же радость сердцу человеческому от общения с вольным животным! Вот мы говорим: «дикое животное». А какое ж оно дикое, если стремится ближе к человеку? Обнюхивает его руки и смотрит ему в глаза. Наверное, вот так, накоротке, общались с животными Адам и Ева, когда давали каждому имя и разговаривали с каждым на его языке.
Легонько пошевеливая двухлопастным веслом, Гарт отогнал плот к берегу и привязал его к большому бревну. Улыбаясь, пожал Инге когтистый ласт и пошёл по своим делам.
27. Будни промысловика
А работы было выше головы. Для начала выдолбил в базальтовой глыбе на берегу довольно большую выемку и стал собирать в неё мочу. Для выделки тюленьей шкуры жеванина из печени – слишком слабый «химикат». Да и где взять столько печени на трёх-четырёхразовую обработку шкуры? Моча же действует как дубитель, выделанные таким способом шкуры не пропускают воду.
Затем привёл в порядок ближние кочки-тумбы для капканов и отремонтировал сами капканы.
Но все эти хитрости охотничьи хороши только раз в три, а то и в четыре года, когда есть в тундре песец. Один «урожайный» год чередуется с тремя-четырьмя «неурожайными», когда песца или очень мало, или нет совсем.
А почему такая странная цикличность численности у этих белых лисичек?
А потому что лемминга бывает много только один раз в три-четыре года!
А почему такая странная цикличность численности у лемминга?
А потому что болеют эти подвижные красноватые мышки и во множестве умирают. Или так их много становится, что выедают все корма и массами бегут искать новое место, по дороге попадаются им реки и озёра, при форсировании которых лемминги тысячами гибнут в воде, замерзают от переохлаждения на берегу или становятся добычей тех же песцов, чаек, хищных рыб и птиц.
И остаётся мало мышей в тундре. И песцы уходят в другие места. Если нет лемминга в таймырской тундре, значит, есть в приленской, нету в приленской, зато появился в чукотской и малоземельской. Никогда не бывает Великая Тундра без лемминга и без песца.
Выделки шкуры мочой, – это не очень красивая, но очень «пахучая» работа, но всё же дня через три-четыре, пошитые на скорую руку, кривоватые сапоги из нерпичьей шкуры были готовы, Сашка уложил в них мох вместо стелек и получил надёжную непромокаемую обувь.
Притопнул ногой и пожалел, что нет зеркала, посмотреть. И крикнул негромко:
– Александрос, ты здесь?
– А куда ж я денусь?
– А вот деваешься! Деваешься иногда непонятно куда. Не докричаться!
Александрос промолчал.
– Скажи, пожалуйста, ты силён в толковании Писания?
– Читал, но большим знатоком назвать себя не могу, тем более, толковать сложные места. И чего это тебя бросает от сапог до Книги?
– Да есть там, в самом начале, одно место, которое повергло меня в величайшее изумление и которое я сейчас, за выделкой шкуры, опять вспомнил.
– Ну-ка, ну-ка…
– После описания грехопадения Адама и Евы написано так: «И сделал Господь Бог Адаму и жене его одежды кожаные и одел их». (Бытие 3: 21). Не значит ли это, что Господь Бог и был первым охотником? И первым скорняком, и первым «швецом» на Земле? Ведь прежде, чем пошить одежду из кожи, надо убить животное, скажем, барана или козла, и выделать шкуру. А это, ты видел, очень трудоёмкий процесс, неприятный и долгий.
– Адам и Ева первый на Земле грех совершили. А по Ветхому Завету «без пролития крови не бывает прощения» (К Евреям 3: 21). И во искупление греха Господь пролил кровь какого-то животного, скорее всего, агнца. Я полагаю, что убит был этот барашек прямо перед глазами согрешивших, и они впервые увидели смерть. Печальная история…
А выделать и пошить – это уже другое дело. Я лишь служебный дух, тебе надо поговорить со священником.
– Спасибо, Александрос, я думаю, ты недалёк от истины. Пойду на бережку посижу, на воду посмотрю…
Ближние капканы он привёл в порядок относительно быстро и с каждым днём стал уходить всё дальше от балка. С широкой галечниковой косы северного берега открылся ему великолепный вид на весь архипелаг и на «домашний» остров с чёрным кубиком избушки на нём.
Гарт долго стоял и смотрел, не в силах оторвать взгляда. Всего-то пятнадцать километров, а не достать. Неужели придётся кантоваться на этом Сапоге-Ботфорте до самых морозов, ждать, когда в бухте установится надёжный ледяной покров?
«Таймыр, пёс мой своенравный! Как ты там один? Небось давно уже доел кусок нерпятины и теперь голодаешь? Или тоже рыскаешь по берегу, подбираешь, что море выбросит?»
Стоял ясный тёплый день, лёгкий зюйд-вест слегка раскачал море. Мелкие белые барашки на волнах катились в сторону, всё катились в сторону одинокого зимовья!
Сашка бросил в море кусок дерева, переждал пять минут, бросил второй и третий. Когда дровеняки отплыли достаточно далеко, мысленно провёл по ним прямую линию от берега, где стоял, до берега домашнего острова. Воображаемая линия прошла чуть правее избушки, и Сашка ощутил жар в сердце.