Жить только тобой

Маринелли Кэрол

— Фламенко — это искусство.

Когда-то ему это нравилось, но в последние годы, когда он осознал, насколько это подкосило семью, любовь переросла в обиду, а потом и в безразличие. Наблюдая за Евой прошлой ночью, он отчасти вновь ощутил любовь к искусству. Видя, что Эмили, застенчивая женщина, которая была готова уйти, осталась, совершенно завороженная, он пробудил в себе дремавший доселе трепет перед древним искусством.

Себастьян недоумевал:

— С чего бы тебе поддерживать ее? Разве мы не должны от нее

уйти? У нее не было проблем с тем, чтобы уйти от нас.

— Это не мешает мне ее защищать. Речь идет о нашем отце и уважении к его желаниям.

— Они меняются каждую неделю, месяц.

— Знаю. Именно поэтому не хочу принимать поспешное решение. Тем не менее мне нужно сказать Эмили, что делать с сайтом.

— Она подождет. Кстати, пока ты здесь. Сегодня утром я общался с Хосе. Он предлагает сыграть свадьбу в мае.

— Felicidades! Поздравляю!

— Что?

— Я и не знал, что вы помолвлены.

— Я о твоей свадьбе.

— Тогда не стоит.

Алехандро направился к Эмили.

— Привет. Извини за это.

— За что? — Она подняла глаза. — Слушай, я же предупреждала, что подниму тяжелую тему.

Он примостился на краешке ее стола прямо рядом с ней и посмотрел на нее. Эмили старалась не замечать этого. Хотя, что там замечать!

До нее доносился аромат его великолепного одеколона, слишком остро ощущалась близость его бедер. Более того, она почувствовала, что краснеет от неловкости. Она вернулась с первого урока фламенко такой возбужденной и смелой, но вновь обретенная уверенность вскоре улетучилась.

— Эмили?

В его голос закралась нотка, от которой у нее сжалось все внутри.

— Да?

— Ты можешь остановиться?

Он убрал ее руку с клавиатуры. Она отказывалась признавать эффект, который произвело его прикосновение, однако у нее получилось встретиться с ним взглядом.

— Извини. Что ты хотел обсудить?

— Я не готов к ответу.

— Хорошо. Я сделаю два варианта этикетки и биографии твоего отца.

— Так даже лучше.

— Скажи-ка, существуют ли ваши совместные фотографии вас пятерых? Я просмотрела архивы, но… — У нас нет совместной фотографии.

— Я подумала, что должна быть в семейном доме. Я могу сама поискать, если скажешь где.

— У нас нет совместной фотографии. Мария немного прибавила в весе, когда была беременна Кармен, и не хотела фотографироваться, пока не восстановит фигуру.

— Впрочем, это просто идея. — Эмили пыталась притвориться, будто сказанное им в порядке вещей и вовсе не странно.

— Я бы ее оставил. На самом деле счастливых семейных фотографий не так уж много. Мария любила находиться в центре внимания.

— Рада за нее. Я не шучу и действительно рада за нее.

И была бы рада узнать о нем немного больше.

— Я начала планировать семейную страничку.

— Получается, я сэкономил тебе немного времени.

— Точно.

— Значит, раньше ты шутила?

— Отчасти, — призналась она и увидела, как на его лице появилось подобие улыбки.

Помимо красоты, было в нем что-то такое, что задевало ее изнутри. Напряжение вокруг глаз и рта рассеивалось лишь от легкого движения чувственных губ.

Подошедший Андрес немного поболтал с Алехандро о киберземле и о том, как шерри работает на каком-то блокчейне.

Для Эмили его слова прозвучали как полная чушь, тем не менее, как же ей хотелось, чтобы они продолжали разговаривать как можно дольше! Видеть его в офисе так приятно!

— Хорошо, — одобрил Алехандро, — продолжай. Оба варианта.

— Да.

Он кивнул и посмотрел на нее карими глазами, которые, казалось, хотели сказать что-то угрожавшее ее самообладанию.

Опасные глаза. Вернувшись с работы, Эмили даже не до конца закрыла входную дверь.

«Он может увидеть, что дверь открыта, и постучать». Она понимала, что ведет себя нелепо, однако позволила отчаянию взять верх над самообладанием.

Эмили попыталась вести себя непринужденно, включила телевизор. Крутили какую-то испанскую мыльную оперу: сплошь сверкающие глаза и драгоценности, и такие красивые люди! Она чувствовала себя бледной и бесхитростной по сравнению с ними.

Налила себе вина, выдавила из флакона на волосы остатки сыворотки, желая привести в порядок растрепанные локоны. Мысленно она представляла, как небрежно бросит: «О, привет!», когда Алехандро постучится и войдет. В офисе он точно сказал бы еще что-нибудь, если бы рядом не было посторонних. Недосказанного и несделанного оставалось много.

Она услышала скрип главных ворот, стук шагов по мозаичным ступеням и затаила дыхание, пока он поднимался по лестнице.

Эмили отпила вина, но не проглотила. Поморщилась, услышав, как открылись его ворота. Все ясно. Алехандро прошел мимо, не вняв ее безмолвному предложению.

Может, пойти туда самой? Какого черта?!

Эмили приказала себе проявить хоть немного гордости, вспомнить о том, что она пообещала себе этим утром, наблюдая восход солнца на том самом месте, где он отверг ее. Надо двигаться дальше!

Она сердито выключила телевизор и прежде, чем успела отговорить себя, заперла за собой дверь и решительно поднялась по лестнице.

Ее тепло приветствовала Ева:

— Эмили! Решила присоединиться к нам?

— Точно.

Боже, благослови групповые занятия!

Она почти провалилась, поняла, что прошлой ночью была в нескольких секундах от того, чтобы выставить себя полной дурой и пойти к нему.

— Quinta! — Ева хлопнула в ладоши, привлекая внимание, и грациозно подняла руки. — Пятая позиция, Эмили. Сосредоточься.