Шрифт:
Глава 1 Жить сейчас.
Иногда ты просто делаешь глупость … или вовсе не глупость, потому что у тебя есть цель. И всё становится не особо важным. Интересен следующий факт – чем сильнее тебя держат, не в смысле «не делай этого, а то пожалеешь», а в смысле «ню-ню, рискни одним местом», тем сильнее тебе именно тем непоседливым местом жаждется рискнуть. Так она вышла замуж оба раза.
Куда ты постоянно торопишься? Куда летишь? Зачем спешить сделать ещё одну глупость? Да всё ведь очень просто. Если не сделать этого, то никогда не узнаешь, что же могло получиться. Могло ли. И получилось бы что-то вообще. Что такое наши поступки в масштабах Вселенной? Ровным счётом ничего. Но, что они такое в наших собственных масштабах? Да вся жизнь. И если её не жить
Она была маленькой. Она была юной. Она жила сейчас. Она делала то, что любила делать. Она влюблялась. Она теряла. Она обретала. Теряла себя. Находила себя. Каждый раз новую, необычную. Последняя находка стала первой. Она вернулась к себе спустя долгих 20 лет. И тут же ей посыпались те же вызовы – рискни одним местом, не набегалась ещё.
«Никто серьёзно не держал, не было за что зацепиться. Так что не ваше дело» – думала она. Впрочем, она всегда так думала.
***
– Послушай, три года прошло, что ты хочешь от меня сейчас? – задала она спокойно вопрос в трубку.
– Ничего. Просто беспокоюсь, всё ли в порядке.
– Ты не беспокоился пока был рядом, что же изменилось? С чего такая ретивость?
– Я тебя видел … – начал было щебетать в трубку бывший муж Дины, но она резко оборвала его.
– И сразу возбудился. Я всё для тебя сделала. Что ещё надо? Я не хочу быть бизнесменом, чтобы снова тебя содержать. У меня иные цели. Я художник. Я пишу картины. И больше мне ничего не интересно. Ты слишком долго сидел на моей шее. Я не могу себе позволить отныне такую роскошь.
Она выключила телефон и спокойно положила на стоящий у гостиничной кровати белый лакированный столик. Она перестала беспокоиться, как раньше, когда очередной его никчемный звонок выбивал её из строя на несколько дней. Даже спустя два года, как они расстались после бурного скандала, Дина не могла его простить за предательство и всякий раз его голос в телефонной трубке или промелькнувшее в сетях фото, вопрос в месенджере, заставляли её напрягать каждый нерв во всём теле с такой силой, что хотелось просто стереть из памяти последние четырнадцать лет жизни. Навсегда. Окончательно. Целиком.
***
Летним вечером Дине позвонили партнёры и сообщили, что возможны переговоры по поставкам. Спустя пару часов, пообщавшись по скайпу, она уже получила на руки контракт и приглашение от будущего симпатичного партнёра посетить страну, чтобы лучше ознакомиться с продукцией и просто отдохнуть. Дина ответила, что непременно это сделает. Соврала, конечно, но она делала это крайне редко. В данном случае никак нельзя было ответить иначе. Дипломатия. Спустя неделю переговоров по некоторым пунктам и переводов, которые требовали точности, контракт на поставку был подписан. И это был последний её контракт. Далее она намеревалась передать все дела дочери, которая уже пару лет, как полностью погрузилась в работу, став незаменимым помощником и классным специалистом.
– Hello, my dear future wife! I'm coming to meet your family and make you an offer, – услышала Дина в трубке телефона спустя месяц, как контракт был подписан и работа активно велась. Она подумала, что это розыгрыш и ещё раз внимательно посмотрела, кто звонит. Голос тот же, партнёра, за последний месяц ежедневного общения она хорошо выучила этот мягкий тёплый баритон, номер тот же. Находясь в этот момент на совещании со своей командой в офисе, недоумённо и слегка оторопев, не успевая подумать, она ответила:
– Good! – услышав в трубке радостное «Euhow!», она дала отбой и положила трубку.
– Всё в порядке? – спросила дочь.
– Кажется, да, – ещё немного обескураженно, но уже возвращаясь к реалиям, ответила Дина.
***
Выйдя на балкон гостиничного номера, она достала сигарету из пачки, лежавшей в кармане её длинной пёстрой итальянской юбки, привезённой в подарок, глубоко вдохнула утренний воздух, прикурила, шумно выдохнула дым, представив, как исчезает в этом сером облаке горизонт и город вместе с уходящим прошлым. Менять было уже нечего. Над городом поднималось новое желтовато-белое осеннее солнце, парк под окнами гостиницы показывал ей свои радужные, багровые, светло-зелёные, охровые наряды, которые она больше не увидит, как она надеялась. Дверь в номер открылась и она обернулась, тут же потушила сигарету в хрустальной пепельнице и улыбаясь направилась к двери.
– Я не могу ей дозвониться. Она не отвечает ни в один мессенджер. Скажи, пожалуйста, что случилось? Она никогда так не пропадала, ей нельзя рисковать, – встревоженным голосом спрашивал бывший муж у её дочери, – Я понимаю, что она не хочет говорить…
Она вышла замуж полгода назад. Ты опоздал на три года. Не звони больше, – подумав пару секунд, Ирэна добавила, – Она в Маракеше.
Глава 2 Жить снова.
Он ходил из угла в угол по гостиничному номеру. Прошло два года, как он разошёлся с любимой, как тогда ему казалось женщиной, а за всё то время, что он жил с ней – новой, другой, жена не покидала его мысли. Когда Дина вернулась на Кавказ, спустя год путешествий, то ещё ждала, что Кир одумается. Тогда ему была слишком сладка его новая жизнь, полная удовольствий, театров, представлений, ужинов в ресторанах и танцев. Жена не любила рестораны, потому что он готовил очень вкусно, но она любила джаз и ходила только в один ресторан в городе, случалось это крайне редко. Жена не любила танцы, потому что не могла танцевать. Он это понимал, но ему ужасно хотелось обнять любимую женщину и закружить в музыкальном вихре. За четырнадцать лет совместной жизни этого мгновения так и не случилось. Винил ли он себя? Отчасти. Хотел ли он её переделать? Безусловно. Как много он сделал для изменения ситуации? Он ходил по номеру и пинал этот дурацкий персидский ковёр. Никто не виноват в том, что произошло. Он не виноват. «Я не виноват». В узкое окно лился дымчато-жёлтый свет утреннего африканского солнца. Где её искать? Она пропала из зоны видимости 7 месяцев назад. Её дочь подняла тревогу спустя пару месяцев только. Никто не знает толком, кто её муж теперь и где они жили. «Спасатель, блин, припёрся!» Она снова сбежала, а по какой причине никто не знает.
Поток дурных мыслей прервал резкий грубый телефонный звонок в номере, «Чёртова Африка, две недели торчу здесь, как бедуин!»
– Алё, – спокойно, как всегда, ответил он женскому голосу в трубке, который на чистом русском языке сообщал:
– В Маракеше её не было. Она регистрировалась в Касабланке, но потом покинула город. Она не приняла ислам, поэтому гражданства не имеет. Значит где-то скрывается. Поскольку въехала она законно с мужем, то имела право подтвердить здесь брак. Но срок для подтверждения ещё не вышел. Записывайте их последний адрес. А дальше уж сами. И мой вам совет – будьте аккуратнее, не надо всем говорить правду, целее будете, быстрее найдёте.
– Спасибо, – он положил трубку и записал адрес в Касабланке.
Через полчаса он вышел в летний зной и направился к ближайшему магазинчику за водой, чтобы проветриться и подумать. Билет на самолёт на утренний рейс он заказал онлайн, чтобы не терять больше времени, а по прилёту сразу отправиться на имеющийся у него адрес. Кир всегда думал, что знал свою жену, знал, чего она хотела и какие мотивы ею двигали. Но он так сильно ошибался. Он не знал её совсем. И в этом он ей признался спустя год после расставания. Но чего он никак не ожидал, что она снова выйдет замуж. Он надеялся, что сможет держать её под контролем даже на расстоянии, даже живя с другой женщиной. И после разрыва они ведь часто общались. Дина не сказала ему, что расторгла брак, не сказала, что собирается замуж, да ещё за какого-то бедуина. Стал бы он её останавливать? Вряд ли. Но он должен был просто знать. Он много лет посвятил тому, чтобы вытолкнуть всех и вся из её жизни, выдавить своим очарованием все её интересы, чтобы в итоге оставить только его одного. В один прекрасный момент Дина устала, как он думал. Она стала полностью зависима от него. И Кира это очень устраивало. Впрочем, она была слишком умна и достаточна сильна, чтобы взбунтоваться и заставить его уйти.