Житие колдуна. Тетралогия
Шрифт:
Она робко улыбнулась и с надеждой спросила:
– Правда?
– Конечно, - я встал и усадил девушку на свое место.
– Все мы меняемся, умнеем, подвергаем сомнениям прежние идеалы и находим для себя новые. Это естественно!
Лицо Ирен просветлело, и она согласно кивнула головой.
– Ну вот и отлично!
– хлопнул в ладоши я.
– А теперь, извините, но меня ждет работа! Не обижайтесь, что я вас так...
– Я не обижаюсь.
– Вот и хорошо, - я подставил Ирен свой локоть, обхватив который она с легкостью поднялась на ноги, и повел ее к двери. Мне и в правду нужно было продолжать
– О!
– воскликнула девушка, когда мы подошли к двери. Я нахмурился, не понимая, что еще на нее нашло. Ирен решила довести меня до инфаркта своими откровениями?
– Совсем забыла спросить, а правда, что Ярослав оборотень и член королевской династии Княжества оборотней, а Микио является членом Совета магов? Я спрашивала об этом Джека, но он послал меня к вам...
– Откуда вам об этом известно...
– устало выдохнул я, уже не в силах удивляться. А мне казалось, что эту тайну принцесса раскрыть не сможет.
– Они сами сказали... и заперлись в гостиной! Нахалы, - она с чего-то решила мне пожаловаться.
– Выгнали и даже не извинились! Никериал, взовите к их совести!
– Заперлись в гостиной...
– глухо повторил за девушкой я и закатил к потолку глаза, моля Великую избавить меня от всех проблем.
– Прелестно.
Только разборок Микио и Ярослава мне для пущего веселья не хватало! А то, что это именно разборки - я не сомневался, у них слишком разные характеры, да и Ярослава всегда раздражал иллюзионист - маг своим похожим поведением с бывшим другом оборотня надавил Ярику на больную мозоль... Нет, они точно не играют в шахматы или обсуждают политику.
– Ничего хорошего!
– возмущенно нахмурилась Ирен, но вдруг, сменив интонации, полюбопытствовала.
– А правда, что оборотни боятся серебра? А если облить из ведра освященной водой злого колдуна, он растает?
– До свидания, Ирен, - с нажимом произнес я, выпихнув девушку в коридор и закрыв за ней дверь.
Сил что-то ей втолковывать уже не было...
Глава 4. Короткое затишье перед бурей
– Я не хочу еще раз на больничный!
– Ах, конечно, проверять устойчивость моей психики гораздо занятней, да, магистр?
– Но я же любя!
– И я любя...
Стандартный диалог магистра Микио и Партара перед отправкой первого на долговременное лечение в Парнаско
Судьба, порой, преподносит сюрпризы, причем такие, что даже не знаешь - удивляться ее добродушию или же искать веревку с мылом, чтоб больше не лицезреть ее безумства. Со мной же эта бесстыдница развлекалась во всю, даже не намереваясь слушать ярые протесты подопечного. Вся моя жизнь превратилась в нескончаемый поток потешных и глупых, а порой и откровенно страшных случайностей, целью которых было морально меня добить, заставить чувствовать свою беспомощность
По своей натуре я человек спокойный, уравновешенный, редко введусь на провокации, стараюсь урегулировать конфликт перед тем, как он перерастет в ссору и рукоприкладство, даже с врагами бываю до неприличия вежлив и снисходителен - что сказать, меня всегда подводило воспитание. А из-за долгой многолетней практики целителя в Парнаско я до сих пор не мог избавиться от губительной привычки - всем стараться угодить, из-за своего врожденного добродушия - прощал всех без исключения, из-за глупости - верил людям, даже если знал, что они этого не достойны ... а судьба смотрела на меня и, строча в пергаменте моей жизни новые строки, злобно похихикивала, пророча на голову своего подопечного новые несчастья. Да... я давно привык к ее нездоровому чувству юмора, даже одно время думал, что меня за что-то невзлюбила Великая Элисень - наверное, в прошлой жизни я ее чем-то оскорбил, - но даже к такому повороту был не готов... Скажите, а как бы вы отнеслись к чувству юмора Богини, если бы застали двух субъектов, которые, мягко сказать, друг друга недолюбливали, мирно играющими в шахматы?
Когда Ирен мне нажаловалась, что Ярослав и Микио заперлись в гостиной и замышляли там нечто нехорошее, то я, обреченно вздохнув, подумал, что они решили наконец-то друг с другом поговорить по душам. Нет, я был не против убийства Микио, даже поддержал бы в таком благородном начинании друга, но вот совершить его в моем доме сомневался. Нет, я не щепетилен, и даже если въевшуюся в дорогой ковер и пол кровь не удалось бы смыть, то сделал бы ремонт, задушив свою жабу и поплакав над утекшими золотыми, но вот, чтобы сказал на это Филгус? Каким бы сумасшедшим и поддонком Микио не был, он являлся членом Совета и даже за простое нападение на него грозил приличный срок, не то что за убийство...
Как жаль, что законы я вспоминаю редко, новые учу с неохотой и постоянно стремлюсь их нарушить. Какой я все-таки негодяй и злостный нарушитель.
Так вот, прибежав на всех порах на место преступления, то есть в гостиную, с заманчивым предложением Ярославу: "давай его убьем и скроемся в Княжестве", я застал шокирующую картину: эти два мыслителя, обвесив запирающими, и другими защитными печатями комнату - а мне было нелегко их снять, - спокойно сидели друг напротив друга и усиленно думали над ходами в партии шахмат. Мой внезапный порыв по совершению преступления века, получению гражданства и планы по пожизненному проживанию у оборотней с треском провалились, а незыблемое мировоззрение, с которым я просуществовал, по крайней мере, полвека, опасно зашаталось.
Гостиная пребывала в плачевном состоянии: диваны и кресла были изодраны в клочья, серванты и столы превратились в груду щепок, стекло и любимый фарфор Милены - в осколки, которыми был усыпан дорогой, но уже поцарапанный когтями оборотня паркет... В какие же лоскуты превратился столетний изумительный соресенский ковер я лучше промолчу, чтобы не травмировать нежную психику. Повсюду летал куриный пух и перья из диванных подушек, только вот почему-то внезапно затикали большие дубовые часы, молчавшие, как уверял меня Джек, уже третье столетие.