Житие мое. Трилогия
Шрифт:
Напарники обменялись понимающими взглядами.
— Беженцы.
Лаванда глубокомысленно подняла палец:
— Их логово в городе либо очень близко от него. К дальней ферме народ быстро не пригонишь.
— Будем искать, — хищно ухмыльнулся Пит.
Совместными усилиями напарники расчертили карту города, отметив маршруты, по которым уже ходили и не видели ничего подозрительного. Оставшиеся без внимания районы решили осматривать квадратно — гнездовым способом, работу осложняло то, что транспорта им по легенде не полагалось. Отдельной проблемой были беженцы: мнимый Гуго
— Кис — кис! Киса, киса… — Пожилая женщина брела вдоль кустов и заборов, вглядываясь в густые тени подслеповатыми глазами, ее руки меж тем тискали потертую матерчатую сумку. — Кис — кис, Кэтти, где ты прячешься? Молодые люди, вы не видели здесь кошечку? Маленькую, рыжую.
Компания бедно одетых детей отозвалась нестройным «нет», кто — то даже вызвался помочь в поисках. За день блужданий по улицам Лаванда почти убедила себя в существовании пресловутой кошки — полугодовалого котенка с белой мордочкой и носочками на лапах. Вот будет номер, если такой здесь действительно есть!
За свою личину шпионка не опасалась: мисс Табрет действительно прикармливала котов, а взять у женщины было нечего.
— Я могу быть чем — нибудь вам полезен, мисс…
— Табрет, сэр! Кошечка у меня убежала, совсем домашняя, рыженькая, Кэтти звать. Такая озорная! Но от дома она не отходила, нет, а тут второй день не видно. А булочникова — то жена, Ванда, говорит, что собаки кого — то гоняли вечером, я и забеспокоилась. Где моя Кэтти? Совсем домашняя, ласковая, а уж игрунья — то какая! Я ее с вот такусенького котеночка выкармливала. Вот и соседка моя…
Принятая роль вела Лаванду, подсказывая слова и направляя движение. Остановивший ее человек (средних лет мужчина, немного похожий на священника) внимательно и терпеливо слушал болтовню белой, очень к месту вставляя всяческие «о!» и «гм…».
— Давайте я помогу вам найти вашу кошку? Я здесь всех знаю, вдруг кто — то взял ее в дом. Знаете, где находится начальная школа Римпляка?
— Конечно, знаю! Мой племянник учился там, прежде чем сестра переехала в Клетсмок. А ведь говорили добрые люди…
— Замечательно! — Мужчина невозмутимо улыбнулся. — Тогда приходите туда завтра, ближе к вечеру. Спросите Дэрика, просто Дэрика. Вам меня любой покажет.
Немного путано и излишне многословно мнимая мисс Табрет стала благодарить добровольного помощника. Дэрик слушал, благосклонно кивал, но разговор больше не поддерживал (с белыми он умел управляться мастерски). Острое чувство опасности не позволяло шпионке усложнить игру, отклониться от образа. Собственная личность Лаванды Килозо спряталась за сложными масками, превратилась в стороннего наблюдателя, когда ей удавалось перевоплотиться настолько глубоко, даже родная мать начинала сомневаться, с кем разговаривает. Лаванда больше не притворялась одинокой чудаковатой белой, она была ею во всем — в жестах, походке, манере речи.
— До завтра, мисс Табрет, до завтра!
И фальшивая горожанка поспешила домой, радуясь помощи в поисках несуществующей кошки.
Уже поздно вечером, одолев немалый путь и совершив множество бессмысленных ритуальных действий, Лаванда попыталась понять, что на нее нашло. Игнорировать интуицию было нельзя: последний раз подобный мандраж позволил ей выпутаться из отношений с каштадарским «хозяином дома», оказавшимся на поверку редкостным извращенцем. Белая уселась на полу в позе медитации и попыталась воскресить в памяти образ Дэрика. Суматошные обрывки мыслей медленно растворялись в океане абсолютного покоя, а на поверхность сознания выступал тихий шепот Источника, чувство настоящего мага. Умение видеть вещи такими, как они есть, минуя все оболочки.
Так вот что это было! Ее напугало собственное подобие, ощущение духовного родства, тошнотворное и сладостное. Человек с глазами священника тоже хранил в себе омерзительную тайну, секрет, который не полагалось знать посторонним, а что может быть извращеннее белой, умеющей лгать и убивать?
Между двумя вздохами шпионка поняла, что разговаривала с Искусником.
Лаванда примчалась к Питу среди ночи, всучив кулек с компрометирующими мелочами и наказав ни в коем случае не искать с ней встреч.
— Не обсуждается! Это наш единственный шанс повлиять на события — оказаться в эпицентре.
— Да ты совсем сдурела, мать! Не было у нас установки на внедрение, не было!!! — Пит был не на шутку встревожен. — К черному в дуду твои идеи, тебе за них ни спасибо не скажут, ни могилку не огородят. А главное, смысл — то в чем? Ты ни знак подать не сможешь, ни вмешаться и не говори, что они за своими не следят. Внедряться имеет смысл на два — три года, тогда и связи появятся и информация пойдет, а тут до события считаные дни остались, нутром чую!
— Так надо. — Лаванда была предельно собранна и спокойна, поколебать ее уверенность напарнику не удалось. — Шеф объяснял, чем мы рискуем, если они добьются своего. Я буду оружием последнего шанса!
— Самоубийца ненормальная, навести меня Король!
— Ты неправ, — усмехнулась Лаванда, — не забывай, я волшебница и не так уж мало могу.
— Те, что были до тебя, могли не меньше!
— А они были, эти другие? Пит, репутации Искусников от силы двадцать лет, и я отлично помню, как она появилась. Безжалостность не означает непобедимость, это срабатывает только на обывателях, а мы профессионалы!
— А в прежние времена, стало быть, профессионалов не было!
— В прежние времена не оставалось никого, кто мог бы о них помнить, тем более мстить. Люди каждый раз начинали жить с чистого листа, ситуация начала меняться только после Роланда, поверь мне! Не создавай себе дракона.
— И все же, смысл?
— Тьфу ты! Хорошо, допускаю, что надзор пришлет людей вовремя, они точно определят момент вмешательства и нигде не напортачат. Тогда я просто тихо удалюсь. Но что, если они опоздают, или неверно истолкуют факты, или не сумеют одолеть защиту, или позволят втянуть себя в силовое противостояние? Поздно будет локти кусать!