Житие Одинокова
Шрифт:
— Видите? — сказал Сталин. — Вполне можно ускорить.
Митрополиты Сергий и Алексий заговорили о проблемах с подготовкой кадров духовенства. Оба просили, чтобы было разрешено организовать богословские курсы при некоторых епархиях.
— Мы не против, — заметил Сталин, — однако почему вы говорите лишь о богословских курсах? Вполне можно организовать духовную академию и духовные семинарии.
— Для открытия духовной академии у нас ещё очень мало сил, — вздохнул Сергий.
— Ну как хотите, это дело ваше. Если желаете богословские курсы, начинайте с них, но правительство не будет иметь возражений и против открытия семинарий и академий.
Сергий заговорил о желательности выпуска журнала Московской патриархии, Сталин согласился.
— Церковь может рассчитывать на всестороннюю поддержку правительства во всех вопросах, связанных с её организационным укреплением и развитием внутри СССР, — уверил митрополитов Сталин.
Алексий и Николай только недоверчиво покачивали головами, а Сергий, поражённый быстротой, с которой решаются вопросы, тут же попросил для священников права свободного проживания и передвижения внутри СССР, вопреки паспортному режиму, а заодно права исполнять церковные службы священнослужителям, отбывшим по суду срок заключения. Сталин поручил Карпову изучить эти вопросы.
Было разрешено отчислять некоторые суммы из касс церквей и епархий в кассу центрального церковного аппарата для его содержания, открывать при епархиальных управлениях свечные заводы и другие производства.
— Если нужно сейчас или станет нужно в дальнейшем, государство может отпустить субсидии церковному центру, — предложил Сталин. — Что надо ещё? Помещения? Продукты? Транспорт?
Сговорились, что правительство передаст в распоряжение церкви три легковых автомашины с горючим и что патриархия примет от правительства трёхэтажный особняк в Чистом переулке, который занимал ранее бывший немецкий посол Шуленбург.
— Это здание советское, не немецкое. Вы сегодня там ночевали, но вряд успели всё осмотреть, — и Сталин попросил Поскрёбышева принести план особняка. — Можете спокойно в нём жить. Особняк мы вам передаём со всем имуществом, мебелью. Ещё вот что я предлагаю. На рынке продукты покупать вам неудобно и дорого, к тому же сейчас продуктов на рынки колхозник выбрасывает мало. Государство может обеспечить вас продуктами по государственным ценам.
— Спасибо, товарищ Сталин…
— Нет ли ещё каких-либо вопросов, нет ли других нужд у церкви?
Митрополиты вразнобой уверяли, что особых просьб больше не имеют. Хотя… конечно… Иногда на местах бывает переобложение духовенства подоходным налогом…
Сталин велел секретарям отметить это в протоколе и предложил Карпову в каждом отдельном случае проводить проверки для исправления. И затем сказал митрополитам:
— Если у вас больше нет вопросов к нам, то, может быть, будут потом. Правительство намерено образовать специальный государственный аппарат, который будет называться Совет по делам Русской православной церкви. Председателем Совета мы назначим товарища Карпова. Он выпускник духовной семинарии. У вас нет возражений против его кандидатуры? — а когда все трое выразили полное согласие, указал Карпову: — Подберите себе двух-трёх помощников, образуйте аппарат, но помните: во-первых, что вы не обер-прокурор, а во-вторых, что церковь самостоятельна.
Молотов в это время составлял проект коммюнике о встрече. Документ обсудили и передали Поскрёбышеву, чтобы в этот же день сообщение прозвучало по радио и было опубликовано в газетах.
Митрополит Сергий поблагодарил правительство и лично товарища Сталина, тот, прижав руку к сердцу, принял благодарность и проводил митрополитов до дверей своего кабинета. Всё время беседы он, хорошо зная церковный устав, вёл себя как иподьякон, должным образом общаясь с владыками.
Когда отцы вышли на улицу к ожидавшей их машине, была уже глухая ночь. Митрополит Сергий проговорил, глядя на звёзды:
—
— Как жаль, что неверующий, — сокрушённо заметил Николай.
— А знаете, что я думаю: кто добрый, у того в душе живёт Бог!
Приложения: документы эпохи
Пастырям и пасомым Христовой Православной Церкви
В последние годы мы, жители России, утешали себя надеждой, что военный пожар, охвативший едва не весь мир, не коснётся нашей страны, но фашизм, признающий законом только голую силу и привыкший глумиться над высокими требованиями чести и морали, оказался и на этот раз верным себе. Фашиствующие разбойники напали на нашу родину. Попирая всякие договоры и обещания, они внезапно обрушились на нас, и вот кровь мирных граждан уже орошает родную землю. Повторяются времена Батыя, немецких рыцарей, Карла шведского, Наполеона. Жалкие потомки врагов православного христианства хотят ещё раз попытаться поставить народ наш на колени пред неправдой, голым насилием принудить его пожертвовать благом и целостью родины, кровными заветами любви к своему отечеству.
Но не первый раз приходится русскому народу выдерживать такие испытания. С Божиею помощью, и на сей раз он развеет в прах фашистскую вражескую силу. Наши предки не падали духом и при худшем положении потому, что помнили не о личных опасностях и выгодах, а о священном своём долге перед родиной и верой, и выходили победителями. Не посрамим же их славного имени и мы — православные, родные им и по плоти, и по вере. Отечество защищается оружием и общим народным подвигом, общей готовностью послужить отечеству в тяжкий час испытания всем, чем каждый может. Тут есть дело рабочим, крестьянам, учёным, женщинам и мужчинам, юношам и старикам. Всякий может и должен внести в общий подвиг свою долю труда, заботы и искусства. Вспомним святых вождей русского народа, например Александра Невского, Димитрия Донского, полагавших свои души за народ и родину. Да и не только вожди это делали. Вспомним неисчислимые тысячи простых православных воинов, безвестные имена которых русский народ увековечил в своей славной легенде о богатырях Илье Муромце, Добрыне Никитиче и Алёше Поповиче, разбивших наголову Соловья Разбойника.
Православная наша Церковь всегда разделяла судьбу народа. Вместе с ним она и испытания несла, и утешалась его успехами. Не оставит она народа своего и теперь. Благословляет она небесным благословением и предстоящий всенародный подвиг.
Если кому, то именно нам нужно помнить заповедь Христову: «Больши сея любве никтоже имать, да кто душу свою положит за други своя». Душу свою полагает не только тот, кто будет убит на поле сражения за свой народ и его благо, но и всякий, кто жертвует собой, своим здоровьем или выгодой ради родины. Нам, пастырям Церкви, в такое время, когда отечество призывает всех на подвиг, недостойно будет лишь молчаливо посматривать на то, что кругом делается, малодушного не ободрить, огорчённого не утешить, колеблющемуся не напомнить о долге и о воле Божией. А если, сверх того, молчаливость пастыря, его некасательство к переживаемому паствой объяснится ещё и лукавыми соображениями насчёт возможных выгод на той стороне границы, то это будет прямая измена родине и своему пастырскому долгу, поскольку Церкви нужен пастырь, несущий свою службу истинно «ради Иисуса, а не ради хлеба куса», как выражался святитель Димитрий Ростовский. Положим же души своя вместе с нашей паствой. Путём самоотвержения шли неисчислимые тысячи наших православных воинов, полагавших жизнь свою за родину и веру во все времена нашествий врагов на нашу родину. Они умирали, не думая о славе, они думали только о том, что родине нужна жертва с их стороны, и смиренно жертвовали всем и самой жизнью своей.