Жития Святых — месяц июль
Шрифт:
— Вот я сделал отца твоего беспечальным, вселив в него покой и радование и жену твою на этих днях возьму в мое царство.
Рассказывая друг другу о таковых видениях, Иоанн и Симеон радовались в своих душах и веселились о Боге Спасителе своем. И с тех пор не знали никакой печали первый — об отце и жене, а второй — о матери; но одна у них была забота — днем и ночью славословить Бога. То для них был труд не утомительный и забота без печали — постоянно творить молитвы, и в непродолжительное время они сделались достойными сосудами Святого Духа и сподобились созерцания божественных откровений. Иногда они жили и отдельно друг от друга, но недалеко, не больше, как на расстоянии брошенного камня. И если одному из них приходила мысль вражеская, тотчас смущаемый прибегал к другому:
По прошествии некоторого времени, блаженный Симеон, сидя на отдельном месте, пришел в восторг и видит себя в своем отечестве, в городе Эдессе [ 9 ], навещающим больную мать, со словами:
— Как живешь, мать?
А она отвечает:
— Хорошо мне, сын мой!
Он же снова сказал ей:
— Иди, ничего не боясь, к Царю, ибо я умолил Его за тебя и приготовил тебе место хорошее, и когда Он захочет, то и я приду к тебе.
Пришед в себя после этого видения, Симеон понял, что в ту минуту умерла его мать, и поспешил к Иоанну, прося его, да помолится он о душе его матери, а сам, преклонив колена, так молился со слезами:
— Боже, жертву Авраама благосклонно принявший (Быт., гл. 22) и не отвергший жертвы Иеффая (Суд., гл. 11) и дары Авеля не презревший (Быт., гл. 4), ради отрока своего Самуила явивший матерь его, Анну, пророчицей (1 Цар., гл. 1–2) Ты, Господи мой, Господи! Меня ради, раба Твоего, прими душу доброй моей матери; помяни ее болезни и труды, принятые ради меня; помяни ее сокрушение и слезы, которые она пролила, когда я укрылся от нее к Тебе. Помяни грудь ее, которой она меня вскормила, надеясь иметь от меня помощь и утешение и не получив того, на что надеялась. Не забудь, Владыко, ее сердечные рыдания, причиненные мною, когда я оставил ее Тебя ради. Вспомни, сколько ночей не приходил сон на ее глаза, от постоянной мысли о своем сиротстве и моей юности. О, как сокрушалась она сердцем, глядя на мои одежды, в которые уже не облекалось ее драгоценное сокровище! Помяни, скольких радостей и веселия лишил я ее моим от нее удалением, чтобы служить Тебе, моему и ее Владыке и Богу! Дай ей ангела Твоего хранителя сильного, который избавит душу ее от хитрых и немилостивых воздушных духов, желающих всех погубить [ 10
]. Повели, Боже мой, разлучиться душе ее от тела без болезни и страха и, как Благий, прости ей все согрешения, которые она соделала в сей жизни. Ей, Боже правосудный! не переведи ее из печали в печаль, из беды в беду и от сокрушений к сокрушениям, но вместо печали, какою она скорбела обо мне, единственном сыне своем, подай ей радость и вместо горя веселие, приготовленное, Боже мой, для святых Твоих.Молился с ним вместе и Иоанн о душе преставившейся. И, поднявшись с молитвы, утешал Иоанн Симеона:
— Вот, брат, Бог услышал твои молитвы и взял к Себе матерь твою; потрудись же еще со мной и оба помолим Господа, да покажет Свою милость и бывшей моей жене, да или приведет ее к иночеству, или возьмет к Себе от этого мира.
И оба о том молились.
Прошло не много времени, и Иоанн, находясь в восторге, увидел свою жену, сидящей в своем доме: пришла к ней Симеонова мать, взяла ее за руки и говорит:
— Встань, сестра моя, и пойдем ко мне, ибо украшенный дом дал мне Царь, Который сделал сына моего вместе с твоим мужем Своими воинами; перемени свои одежды и облекись в чистые.
И тотчас она, встав, переменила одежды и пошла вслед за ней. Из этого видения понял Иоанн, что умерла жена его и вместе с матерью Симеона поселилась в месте праведных, и сильно возрадовался. С этого времени оба стали беспечальны и пробыли в пустыне, живя вместе, претерпевая всякое злострадание, 29 лет, мужественно борясь с невидимыми врагами и, по Божией благодати, побеждая их и прогоняя. А особенно Симеон в столь великое пришел бесстрастие, что тело его стало, как будто бесчувственное дерево, не ощущающее никакого сильного желания, так как все члены его были умерщвлены.
Однажды Симеон сказал Иоанну:
— Нет больше нам, брат, нужды оставаться в пустыне, но, послушай меня, пойдем, послужим спасению других: здесь мы только себе помогаем, а награды за помощь другим не имеем. Не Апостол ли говорит: «никто не ищи своего, но каждый [пользы] другого, еще: угождаю всем во всем, ища не своей пользы, но [пользы] многих, чтобы они спаслись» (1 Кор.10:24, 33). И еще: «для всех я сделался всем, чтобы спасти по крайней мере некоторых» (1 Кор.9:22).
Сказал ему на это Иоанн:
— Думаю, брат, что сатана, возненавидев наше уединение, внушил тебе такую мысль, но воспротивься ему и останься здесь, дабы подвиг наш, который мы здесь начали и на который мы призваны Богом, мы и окончили в этой пустыне.
Симеон возразил ему на это:
— Поверь мне, брат, что я здесь более не останусь, но по силе Христовой иду и поглумлюся над миром.
Иоанн стал говорить ему:
— Я еще не достиг такого совершенства, чтобы мог глумиться над миром; боюсь, чтобы как-нибудь он не посрамил меня и не лишил меня благодати Божией. Умоляю тебя, добрый мой брат, ради Господа, соединившего нас, не оставь меня смиренного, не отлучайся от своего брата; ты знаешь, что после Бога я не имею никого, кроме тебя одного, брат мой; от всех отказался и привязался к тебе одному. А ты хочешь теперь, как в море, оставить меня в этой пустыне одного. Вспомни день, когда мы бросили жребий и пошли вместе служить Господу и обещали не разлучаться друг с другом. Вспомни тот час, когда преподобный отец наш Никон облек нас в святой великий ангельский образ, и были мы оба, как одна душа и все дивились любви нашей. Не забудь слов великого старца, которыми он нас утешал и увещевал ночью, когда мы выходили из монастыря; не оставляй меня, брат, молю тебя, чтобы как-нибудь не погиб один без тебя, и Бог взыщет с тебя за мою душу.
Симеон вразумлял его:
— Считай меня, что я умер; в самом деле, если бы я умер, не оставался ли бы ты один? Поверь же, что если пойдешь со мною, поступишь хорошо; если не пойдешь, — твоя воля; я же всё равно здесь не останусь, но иду, куда велит мне Бог.
Иоанн понял, что это от Бога внушение его брату, чтобы шел из пустыни в мир и не стал больше ему прекословить. Сокрушаясь же о разлучении своем с братом, так сказал ему:
— Смотри возлюбленный Симеон, чтобы собранное в пустыне не рассыпал мир, и что преуспел, благодаря молчанию, то пусть не повредится от мирской молвы; да не погубит сон твоих всенощных бодрствований и мирские утехи да не рассеют иноческого созерцания. Берегись, чтобы вид женщин, от коих Бог сохранил тебя до нынешнего дня, не погубил твоего целомудрия и страсть к собиранию имущества не похитила твоей пустынной нестяжательности, — чтобы посты твои не порушились вкушением многоразличных снедей и чтобы не уничтожились плач твой от смеха, а молитва — от лености. Если ты и получил, возлюбленный, от Бога такую силу, что можешь невредимо для спасения твоего пребывать в мире, среди людей, всё-таки храни бережно сердце твое от того, что будешь делать перед людьми телом; в том пусть не принимает участия воля, пусть не прикоснется душа твоя к тому, к чему прикоснется рука, и сердце не будет иметь удовольствия от того, что будут вкушать уста и вместе с выступающими ногами да не возмутится внутренний покой, и всё творимое вне да не ощутится внутри, и твой ум пусть сохранится безмятежным. Я радуюсь о твоем спасении, только ты молись обо мне Богу, чтобы не разлучил Он нас в будущем веке друг от друга.
— Не бойся, любезный брат мой Иоанн, — отвечал ему на это Симеон, — что я хочу делать, то не по моей воле, а по Божьему хотению и ты узнаешь, что мое дело угодно Богу из того, что приду к тебе до своей смерти и приветствую тебя и позову тебя с собою и через немного дней пойдешь за мною.
Побеседовав так, оба стали на молитву и долго молились со многими слезами. Потом, несколько раз обняв друг друга и облобызав уста и грудь, отпустил Иоанн Симеона, далеко проводив его: не хотелось ему разлучаться с ним. И каждый раз как говорил ему Симеон: