Жития Святых — месяц июль
Шрифт:
— Хорошо поступили вы, оставившие море с тем, чтобы почерпнуть из сухого озера.
После продолжительной между ними духовной беседы, когда вспомнился и спор об Оригене, преподобный Иоанн изрек к пришедшим:
— Я, отцы, не получил от Бога дарования, чтобы мог рассуждать о недоведомом, а идите к юродивому Симеону, что в городе вашем, тот на всё, о чем ни спросите, ответит вам.
Они же, возвратившись к себе, пришли в город Эмессу и спрашивали:
— Где юродствующий старец Симеон?
Некоторые, смеясь, говорили им:
— Что хотите услышать от безумного, соблазняющего всех, над всем глумящегося, а больше всего досаждающего
Они же, пренебрегши такими речами, искали старца и в доме одного овощника нашли его, лежащего над бобом и евшего боб, подобно медведю. И тотчас один из них, соблазнившись, подумал, рассмеявшись про себя:
— Поистине на великого мудреца пришли взглянуть! многому можем научиться у него!
Приблизившись же к нему, сказали:
— Благослови, отче!
Он же, взглянув на них, сказал с гневом:
— Напрасно пришли, и безумец тот, кто послал вас ко мне.
Потом, встав, сильно ударил в щеку соблазнившегося, закричав:
— За что бранишь боб, сорок дней мочен он; Ориген такого не ел; но зашел в море, не мог из него выйти и потонул в глубине. Уходите отсюда, уходите, а то биты будете!
Они же ушли, дивясь прозорливости старца, потому что, не спрашивая их, сказал им об Оригене и вспомнил пославшего их и обличил сердечный помысл, но не могли никому о нем рассказать. А что сказал о бобе, что мочен был сорок дней, означало, что столько дней пробыл он без пищи, как о том после сам сказал другу своему диакону Иоанну.
Однажды, взяв из овощницы свирель, вышел на улицу к близлежащему месту, на котором, в пустом доме, поселился нечистый дух, пугая многих поздно проходящих, а иным и вредя. Седши там, святой играл на свирели молитву преподобного отца своего Никона, которой у того научился, и выгнал ею оттуда беса. Бес же, приняв образ малого страшного эфиопа, побежал в овощницу и всех там перепугал и всю посуду перебил. Когда Симеон возвратился, то увидел жену овощника напуганную и унывшую; она рассказала ему:
— Какой-то мурин страшный и яростный, низкого роста, быстро вошед всех нас перепугал и всю посуду перебил.
А святой и сказал ей:
— Это я послал его на вас, за то, что вы не присоединяетесь к святой церкви (а они держались ереси Севира).
Женщина хотела, было, схватить юродивого и бить, но он, нагнувшись, захватил горсть земли и бросил ей в лицо и залепил землей глаза, крикнув ей:
— Воистину, не схватишь меня, пока не присоединишься к моей церкви, а если не захочешь присоединиться, опять придет к вам мурин.
С этими словами убежал из того дома. На другой день, опять в тот же час, бес, как и накануне, в образе эфиопа, вошел в то же овощное хранилище и сделал то же, что и первый раз. Тогда все живущие в том доме, не медля, присоединились к православной церкви. Также и еврей один, хулитель имени Иисуса Христа обращен был ко Христу преподобным Симеоном. Тот еврей (так как Бог указывал ему путь ко спасению) увидел раз моющегося старца и двух ангелов, с ним беседующих и, поняв, что он угодник Божий, хотел объявить о нем (то, что видел) в народе. Святой же, явившись ему во сне, запретил кому бы то ни было рассказывать виденное. Еврей же, наутро, вышед на площадь не был в состоянии сохранить тайну; но когда он хотел обратиться к народу с рассказом о Симеоне, тотчас явился ему святой и коснулся его уст, изображая на них крест, и сделал его немым, а сам бежал от него, скача и играя среди народа, а жидовин оставался немым. Тогда он пришел к святому,
— Или крестись, или оставайся нем.
Итак крестился еврей и, когда вышел из святой купели, тотчас стал владеть языком и начал прославлять Бога. Тогда привел он ко святому крещению и всех своих домашних.
Такой чистоты и бесстрастия достиг святой, что и, играя, среди женщин, пребывал, как чистое золото среди огня, и много раз бесстыдные женщины срамно щекотали его, влагая руки в его недра, но он оставался как будто мертвый, подобный бесчувственному дереву, освобожденный, по благодати Божией, от всякого естественного вожделения. Рассказывал он о себе ранее названному диакону Иоанну:
— Когда я был в пустыне и сначала имел много беспокойства от плотских страстей и молил Бога об облегчении брани, явился мне святой Никон с вопросом:
— Как живешь, брат?
А я отвечал:
— Жестоко страдаю, отче, и если ты мне не поможешь, не знаю, что и делать, потому что плоть сильно восстает на меня.
Старец с улыбкою зачерпнул воды из святого Иордана и вылив мне на живот, с крестным знамением, сказал:
— Вот и здоров ты.
И с тех пор перестал я ощущать плотское вожделение и во сне, и наяву.
Вот как рассказывал о себе блаженный тому дьякону. Будучи бесстрастен, он безбоязненно подходил к женщинам, и как в древности купина в Синае оставалась среди огня неопалимой (Исх., гл. 3), так он — от женского прикосновения; святой Симеон приходил в их среду, желая им спасения. Иногда он говорил какой-либо блуднице:
— Хочешь ли я буду иметь тебя подругою: я дам тебе 100 златиц, только не твори ни с кем греха.
С этими словами показывал блуднице золото, которое Бог давал ему невидимо, сколько он хотел. Блудницы же, издеваясь над ним, обещали не грешить ни с кем. Но он требовал от них клятвы. И если которая клялась остальное время сохранять себя чистой, давал ей золото; но потом, если, не сохранив клятвы, она грешила, тотчас узнавал то святой, обличал ее и посылал на нее или какую-нибудь лютую болезнь, или беса, чтоб мучил ее, пока не даст истинных доказательств, что действительно покаялась. Но как только люди начинали считать его святым, он тотчас совершал нечто такое, что было явным доказательством не святости, а безумия; иногда он ходил хромая, а иногда прискакивая; иногда ползал по земле, задевая ноги проходящих; иногда же лежал на земле, колотя ногами. В новомесячие же притворялся бесноватым и падал, как одержимый бесом. И много иного, неприятного человеческим глазам и нелепого творил он, являя себя для всех безумным, чтобы никто не считал его святым. Однажды он святую четыредесятницу оставался без пищи, а в великий четверг, с утра, сидя на торговой площади, ел; видя это, проходящие говорили:
— Смотрите на этого безумца; он и великого четверга не почитает, а ест спозаранку.
Увидав его, дьякон Иоанн спросил:
— На сколько ты купил того, что ешь?
Он отвечал:
— На 40 медных.
Указывая прикровенно, что 40 дней не ел. Слыша о таком житии Симеона, один проживающий близ Эмессы вельможа подумал про себя:
— Пойду, взгляну на него и узнаю, юродствует ли он ради Христа, или же на самом деле безумен.
Когда он пришел в город и был около жилища блудниц, увидел, что одна блудница носила старца на плечах, а другая била ремнем, и соблазнился он в своей мысли: