Жития Святых — месяц июль
Шрифт:
Услышав этот голос, воевода стал еще смелее и нанес врагам жестокое поражение, причем отнял у них всех пленников: во время битвы той погибло шесть тысяч агарян, из воинов же Неания не было ни одного ни раненого, ни убитого. И послал Неаний вперед вестников к своей матери с известием о победе над врагами, что весьма обрадовало его мать. Она с радостью встретила его, когда он с торжеством и добычей вернулся в город, и когда он вошел в дом, сказала ему:
— О, милое мое чадо! Когда ты вышел на битву, я, взявши в руки кадильницу и фимиам, вошла к богам и молилась
Неаний отвечал ей:
— Хорошо поступила ты, мать моя, молясь за меня, но мне помог мой Бог.
Мать сказала тогда:
— Не говори, чадо, об одном боге, чтобы не разгневались и не отвернулись от тебя другие боги.
Неаний же сказал ей:
— Не обольщайся, мать, идольским многобожием. Как бы они могли оказать мне помощь, будучи сами бездыханны? Если же они мне помогли, то спросим их, — пусть они скажут нам о том, и тогда мы убедимся в их силе.
Сказавши это, он вошел в опочивальню матери, где были золотые и серебряные идолы, и сказал, обращаясь к ним:
— Вам говорю я, мнимые боги, скажите нам: кто мне помог в сражении?
Идолы же молчали, и как бы они могли отвечать, будучи немыми? Тогда Неаний сказал матери:
— Вот видишь, мать, каковы твои боги. Если и одного слова они сказать не могут, то как могут они оказать кому-нибудь помощь?
Мать же сказала:
— Потому не отвечают тебе боги, что ты с насмешкою спрашиваешь их.
Но Неаний сказал:
— Спроси их в таком случае ты сама — они тебе должны ответить, как своей усердной служительнице.
Та, с великим благоговением подойдя к ним и преклонивши колена, сказала:
— О, всемогущие боги! Великий Зевс [ 12 ] и ты, царица Гера [ 13 ], и владыка моря Посейдон, и солнцеобразный Аполлон [ 14 ], и ты, защитница города, Паллада [ 15 ], и прочие боги! Молю вас, скажите нам, вы ли помогли рабу вашему, моему сыну, в сражении?
Но ответа от них не было.
Тогда блаженный Неаний, держа в руке крест, исполнился божественною ревностью, сняв верхнюю одежду и отстранив мать от идолов, начал их разбивать, ударяя о землю и попирая ногами, а затем, раздробив их на куски, раздал то золото и серебро нищим. Мать же, при виде этого, чрезвычайно разгневалась и забывши естественную любовь к своему сыну, поспешила в Антиохию к императору Диоклитиану и в слезах жаловалась ему на сына, который и богов ее разбил, и ей не оказал подобающей чести, отстранив ее от богов. Император же успокаивал ее, внушая ей надежду на то, что или ласкою, или угрозами они смогут обратить сына ее к прежней вере в богов.
— Если же, — сказал император, — он не обратится, то погибнет за свои преступления злой смертью, а ты, кого захочешь, выберешь в сыновья себе из моей свиты.
И тотчас же император написал правителю Палестины, Иусту, который был родом из Италии, человеку жестокому, чтобы тот, в присутствии знатных
Правитель Иуст, получив царский указ, собрал избранных из городов Палестины мужей и сам отправился в Элию к воеводе, которому, после приветствия, вручил царское письмо. Воевода же, когда прочитал письмо и написанные в нем хулы против Господа нашего, то не вытерпел и, разорвав письмо на мелкие части, бросил их на воздух, говоря:
— Я — христианин, ты же исполни, что тебе приказано.
Правитель сказал тогда:
— И императора я боюсь, и тебя как друга совещусь и жалею тебя! Я не знаю, что мне думать! Но послушай меня и этих почтенных мужей и, в нашем присутствии, принеси жертву богам. Если же ты этого не сделаешь, то поневоле я должен буду исполнить повеление.
Тогда Неаний сказал правителю:
— Ты к делу упомянул о жертве: — вот я приношу к жертву себя самого Христу, моему Богу.
С этими словами он снял с себя пояс, положенный ему по его сану, и бросил его правителю в лицо, отказываясь от царской службы для того, чтобы быть воином Царя небесного, и обличая языческое неверие. Правитель же и пришедшие с ним мужи, во гневе, схватили его и увели в Кесарию палестинскую [ 16 ], называвшуюся Филипповой, а также Севастией Панеадой, в которой некогда было поставлено изваяние, изображавшее Христа, сделанное по просьбе кровоточивой женщины, исцелившейся от прикосновения к одежде Господней [<
a xlink:href="#" type="note">17]. Там правитель, воссевши на открытом для всего народа месте, поставил Неания на допрос. Увидев его, граждане, умы коих были помрачены языческим нечестием, как бы пьяные или бесноватые стали кричать правителю:— Это — враг и истребитель наших богов, презирающий повеления императора!
Правитель же, уже и сам будучи человеком весьма свирепым, стал еще жесточе от криков толпы народной. Тотчас он повелел обнажить и повесть Неания на месте пытки, и потом строгать железными когтями тело его. Чрез это у Неания тело отпадало кусками и стали видны голые кости. Некоторые из зрителей, при виде таких страданий, жалели о молодости мученика и плакали о нем. Мученик же, видя их слезы, сказал им:
— Плачьте не о мне, а о погибели душ ваших; ибо того нужно оплакивать, кому предстоит бесконечно мучиться в аду.
Потом возведя очи к небу, он так молился:
— Боже! укрепи меня, раба Твоего, на посрамление врагу и во славу пресвятого Твоего имени!
Когда палачи утомились, мученик был снят, по повелению правителя, с пытки и брошен был в темницу. Страж же темничный, по имени Терентий, помня об одном, оказанном ему Неанием благодеянии, сжалился над ним, подостлал ему сена и покрыл полотенцем и мученик едва живым лежал в темнице.