Жития Святых (все месяцы)
Шрифт:
Сказав сие посланным, святой отпустил их. Они же, возвратившись к царице, передали ей всё, что слышали. Тогда царица еще сильнее разгневалась на блаженного Иоанна.
Не одна царица враждовала против святого, но и многие другие, жившие нечестиво. У него были враги не только в Константинополе, но и в более отдаленных странах. В числе последних были следующие: Александрийский патриарх Феофил, который с самого начала невзлюбил Иоанна и не желал его посвящения на патриаршество, Акакий, епископ Беррийский [35], Севириан Гевальский и Антиох Птолемаидский [36], а в Константинополе два пресвитера и пять диаконов, многие из царских чиновников и три известные и богатые вдовы, нечестиво живущие: Марса, Кастриция и Евграфия. Все сии ненавистники Иоанна, совещаясь между собою, изыскивали против него обвинения, чтобы оклеветать его пред народом. Прежде всего они послали в Антиохию разузнать не совершил ли Иоанн какого-либо дурного поступка, хотя бы в детстве. Но «исчезоша испытающии испытания» (Пс.63:7), и не обрели они ничего, чтобы можно было поставить в вину святому угоднику Божию. После сего они послали в Александрию к Феофилу, хитрому лжецу и наветнику, но и тот ничего не мог найти в обличение святого Иоанна, который сиял добродетелями, как солнце. Однако Феофил, научаемый сатаною, ревностно старался о том, как бы низложить Иоанна с престола, чего он и достиг, имея помощницею царицу и прочих дурных людей. Изгнание Иоанна произошло при таких обстоятельствах.
В Александрии находился пресвитер, по имени Исидор, бывший ксенодором (то есть кормильцем странников), человек святой жизни и премудрый. Он был уже стар, имея от роду восемьдесят лет; в пресвитеры он был поставлен святым Афанасием Великим, патриархом Александрийским [37]. Против этого-то Исидора Феофил имел вражду из за Александрийского пресвитера Петра, так как Феофил намеревался того Петра без вины лишить сана и отлучить от Церкви, а Исидор защищал Петра и доказывал, что взводимое на последнего обвинение несправедливо. Поэтому Феофил стал гневаться и на Исидора и, отлучив от Церкви Петра, стал искать улик против Исидора, чтобы и его отлучить от Церкви.
В то время некая вдова, по имени Феодотия, пожертвовала Исидору тысячу золотых монет, чтобы он на эти деньги одевал находящихся в Александрии нищих, сирот и убогих вдовиц. При этом, вдова просила Исидора не говорить о том патриарху Феофилу, чтобы последний не отобрал золота и не затратил его на предпринятые им каменные постройки. Получив золото, Исидор поступил так, как просила его Феодотия, и ничего не сказал Феофилу. Тем не менее Феофил узнал от кого-то, что Исидор получил от Феодотии тысячу золотых монет и истратил их на потребности бедных без его, Феофилова, ведома. Златолюбивый Феофил сильно прогневался за это на Исидора и возвел на него несправедливое обвинение в противоестественном грехе. В подкрепление своего обвинения Феофил подыскал лжесвидетелей. Но невинный Исидор был оправдан. Впрочем, по необузданной злобе своей Феофил всё-таки лишил его пресвитерского сана и с побоями и бесчестием изгнал из клира. Пострадав невинно, Исидор покинул Александрию и удалился пустыножительствовать в Нитрийскую гору [38], в которой он жил ранее, будучи еще молодым; заключившись здесь в одной хижине, он молился Богу, терпеливо перенося свое бесчестие.
В то время в Египетских монастырях жили четыре брата, люди добродетельные и боявшиеся Бога, которые всю свою жизнь проводили в посте и иноческих подвигах. Имена их были следующие: Диоскор, Аммоний, Евсевий и Евфимий, а прозывались они Долгими, так как все они отличались большим ростом. Эти братья, за свою добродетельную жизнь, были почитаемы не только жителями Александрии, но и самим Феофилом. Одного из них, именно Диоскора, он против его желания назначил епископом Гермопольским [39], а двух братьев его, Аммония и Евфимия, упросил поселиться с ним в патриархии и принудил их принять священнический сан. Пребывая в патриархии при Феофиле, они увидели, что последний живет не по заповедям Божиим, более любит золото, чем Бога, и творит большие несправедливости; поэтому они не пожелали оставаться с патриархом, но, покинув его, снова возвратились к отшельнической жизни. Уразумев причину их удаления, Феофил весьма на них обиделся, переменил любовь, которую питал к ним, на злобу, и стал помышлять о том, как бы отмстить им. Сначала он распустил слух, будто «Долгие» вместе с низверженным Исидором придерживаются Оригеновой ереси и соблазнили сею ересью многих черноризцев [40]. Затем, он послал к ближайшим епископам повеление немедленно удалить старейших черноризцев из Нитрийской пустыни, не указывая оснований для такого распоряжения. Когда епископы поступили согласно с приказанием патриарха, изгнав с гор и из пустынь [41] всех благочестивых и богоугодных подвижников, то изгнанные, собравшись вместе и придя в Александрию к патриарху, умоляли его сообщить им, за что они осуждены, и изгнаны из мест своего жительства. Патриарх, в безумном гневе, бросился на них, как бы бесноватый, и закинув омофор [42] на шею Аммония, стал бить его, восклицая:
— Еретик, прокляни Оригена!
Причинив побои Аммонию, а также и другим, Феофил не только не позволил им в своем присутствии что-либо говорить, но всех с бесчестием прогнал от себя. Они же, так и не дождавшись ответа на свой вопрос Феофилу, возвратились в свои хижины, мало обращая внимания на ярость и беснование своего патриарха.
Созвав ближайших епископов, Феофил предал анафеме четырех невинных иноков: Аммония, Евсевия и Евфимия, братьев Диоскора, а также вышеупомянутого блаженного Исидора, не расследовав исповедания их веры. Но злоба его сим не укротилась. Он сам написал против них много ложных обвинений, — в ереси, волхвованиях и многих иных тяжких грехах; затем, подкупив клеветников и лжесвидетелей, передал им сии ложные обвинения, приказывая, чтобы клеветники подошли к нему, когда он в праздник будет поучать народ в церкви, подали ему написанные против вышеупомянутых черноризцев обвинения и выставили лжесвидетелей. Когда всё произошло таким образом, патриарх повелел ложные обвинения прочесть в соборе; потом, он показал эти обвинения градоначальнику, взял у него около пятисот воинов и отправился с ними в Нитрийскую гору с намерением изгнать из Египетской области Исидора, братьев Диоскора и всех их учеников, как еретиков и волхвов. При помощи войска, Феофил сначала сверг с епископского престола Диоскора, а затем, напоив солдат вином, напал ночью на Нитрийскую гору и прежде всех искал Исидора и братьев Диоскора: Аммония, Евсевия, Евфимия. Не найдя их (ибо они укрылись в одном глубоком рве), он приказал воинам напасть на всех черноризцев, сжечь их жилища и разграбить всё их скудное имущество, одежду и пищу. Пьяные солдаты, устремившись по всем местам и пещерам, умертвили, задушив в дыме и огне, до десяти тысяч святых постников (в десятый день июля месяца, когда в святой Церкви и совершается память их). Остальные иноки разбежались, скрываясь где кто мог. После этого Феофил удалился в Александрию.
Оставшиеся после сего погрома иноки собрались вместе и, после долгого плача о своих убитых отцах и братьях, разошлись, кто куда хотел. Диоскор же с своими братьями, блаженный Исидор и многие другие черноризцы, просиявшие в посте и добродетелях и почтенные от Бога даром чудотворения, в глубокой печали, удалились в Палестину. При этом для них не то было горько, что они обижены и изгнаны, но то, что они без вины отлучены Феофилом от Церкви и причислены к еретикам. Но и в Палестине Феофил не оставил их в покое: он немедленно послал к палестинским епископам со словами:
— Не следует вам без моего согласия принимать отлученных и убежавших от меня.
Тогда изгнанные, не зная куда обратиться, отправились в Константинополь к святому Иоанну Златоустому, как к надежному пристанищу, и, припав к ногам его, со слезами умоляли оказать им милость и помощь. Видя пятьдесят уважаемых мужей в таком несчастии, Иоанн пожалел о них и прослезился. Затем, узнав, почему они претерпели такую напасть от Феофила, утешил их ласковыми словами и успокоил, предоставив им помещение при церкви святой Анастасии. Содержание им давал не только святой Иоанн, но и святая Олимпиада диаконисса [43], которая доставляла им всё необходимое из своих средств. Сия диаконисса всё свое богатство обратила на то, чтобы нищие и странники имели покой и всё потребное для жизни. Она поистине была святая; святы были и те черноризцы; память некоторых из них Церковь почтила впоследствии празднованием. Среди них особенно выдавался некто, именем Иеракс, в течение многих лет одиноко проживший в пустыне, которого бесы так искушали:
— Старец! ты проживешь еще пятьдесят лет: как ты столь долгое время будешь жить в пустыне?
Он же, уразумев их обольщение, сказал:
— Вы мне печаль причиняете, предсказывая мне столь кратковременную жизнь; а я ведь приготовился претерпевать лишения в сей пустыне в течение двух сот лет.
Услышав сие, бесы убежали посрамленными. Вот такого-то отца, которого не могли поколебать бесы, изгнал Феофил Александрийский! Еще в числе святых черноризцев был Исаак пресвитер, сведущий в Божественном Писании, ученик святого Макария [44], непорочный от материнской утробы, ибо он был принесен в пустыню пятилетним и там вырос. Да и все те изгнанные Феофилом черноризцы были святы и преподобны. Блаженный Иоанн высоко почитал их и не возбранял им посещать церковь, хотя не допускал до святого причастия, пока сам он подробно не уяснит причины их отлучения от Церкви и не примирит их с Феофилом. Он удерживал их, чтобы они ничего не говорили о своей обиде царю и не жаловались на Феофила, обещаясь примирить его с ними. Иоанн, действительно, писал Феофилу о том, чтобы он дозволил тем черноризцам мирно проживать в своих келлиях в Египте и снова принял их в лоно Христовой Церкви.
Между тем слухи о том, что Иоанн принял изгнанных иноков в общение с собою, дошли до Феофила. Вместе тем некоторые клеветники говорили ему, будто бы Константинопольский епископ допустил их до причастия (что было неверно). За это Феофил сильно прогневался на Иоанна и послал к нему дерзкое послание, обвиняя в нарушении церковных постановлений [45]. Однако Иоанн после сего вторично послал Феофилу миролюбивое писание, упрашивая его прекратить гнев и не запрещать инокам пребывания там, откуда они изгнаны. Но Феофил грубее прежнего ответил Иоанну и стал гневаться на него больше, чем на сих черноризцев. Только тогда черноризцы написали царю жалобу, где описали все свои бедствия, которые невинно претерпели от Феофила. Свою жалобу они подали царю в то время, когда тот находился в церкви.
Сожалея о несчастии столь честных и добродетельных иноков, царь тотчас же послал к Александрийскому областеначальнику предписание отправить Феофила, хотя бы и насильно, на суд в Константинополь, чтобы он пред патриархом Иоанном и собором епископов дал ответ о причинах своей злобы и понес осуждение за дела свои. Царь писал также к папе Римскому Иннокентию [46], прося его отправить от себя епископов в Константинополь на собор для суда над Феофилом. Папа немедленно повелел своим епископам быть готовыми в дорогу и стал ожидать от императора Аркадия уведомления о том, собрались ли восточные епископы. Но царь вторично не писал, и потому западные епископы не явились в Константинополь. Между тем Феофил подкупил Александрийского областеначальника и последний позволил ему пробыть в Александрии до тех пор, пока он не соберет из Индии всякие благовонные ароматы и сладкие яства, которые он мог бы отправить на корабле в Константинополь. В то же время Феофил склонил на свою сторону святого Епифания, епископа Кипрского [47] и оклеветал пред ним святого Иоанна, утверждая, будто он еретик, так как принял к себе последователей Оригена и с ними причащается. Будучи человеком незлобивым, Епифаний не распознал Феофилова коварства, поверил лжи и, ревнуя о благочестии, проклял Оригеновы книги на поместном соборе в Кипре, а затем написал Иоанну послание, в котором увещевал его поступить также. Но Иоанн, не спеша с сим делом, продолжал изучать Божественное Писание и все свои заботы направлял к тому, чтобы поучать народ в церкви и приводить к покаянию грешников.