Жития Святых (все месяцы)
Шрифт:
Между тем Феофил, готовясь к путешествию в Константинополь, упросил святого Епифания отправиться туда же:
— Мы устроим, — говорил он, — собор против оригенитов.
Убежденный им, Епифаний поспешно отправился в Константинополь, куда прибыл ранее Феофила. Но прежде его прибытия в Константинополе произошло следующее событие.
Жил там один вельможа, по имени Феогност, человек добрый и богобоязненный. Он был оклеветан пред царем в том, будто бы он хулил и злословил царя, а царицу называл «златоненасытною» и говорил, что она несправедливо захватывает чужие имения. Царь разгневался на Феогноста и повелел отправить его в Солунь в заточение, а всё его богатство и имение отнять, кроме одного виноградника, находившегося за городом, который царь позволил оставить жене и детям Феогноста на пропитание. На пути в Солунь Феогност впал в недуг и от печали умер. Жена его в глубокой скорби о своем муже, пришла к святому Иоанну и со слезами рассказала ему свое горе. Святой стал утешать ее мудрыми речами и советовал возложить печаль на Бога. При этом он позволил ей ежедневно брать для себя и для своих детей пищу из церковной странноприимницы, а сам выбирал между тем удобный случай, когда бы мог попросить царя, чтобы он возвратил вдове и детям ее отнятое у них без причины имущество. Но царица по злобе не только воспрепятствовала этому, но и причинила величайшие бедствия блаженному Иоанну.
Однажды, во время собирания винограда, Евдоксия проходила мимо виноградника Феогностова, который был не в дальнем расстоянии от царских виноградников. Привлеченная его прекрасным видом, она вошла в него, срезала гроздь своими руками и съела. Между тем, было такое царское постановление: если царь или царица войдут в чужой виноградник и съедят гроздь, то после сего хозяин того виноградника более не имеет на него права и виноградник этот причисляется к царским, а владелец его или вознаграждается деньгами или получает от царя иной виноградник. Согласно этому постановлению, Евдоксия приказала Феогностов виноградник приписать к виноградникам царским. Так она поступила, руководясь следующими соображениями: с одной стороны, она желала причинить бесчестие вдове и детям ее, так как негодовала на нее за то, что она приходила к Иоанну и рассказала ему о своем горе, а с другой стороны, царица изыскивала обвинение против Иоанна, чтобы изгнать его из церкви. Она, конечно, знала, что если Иоанн услышит о сем, то не будет молчать, но станет на защиту обиженной вдовы, а из этого возникнет раздор и исполнится ее замысел. Это и сбылось.
Действительно, обиженная вдова прибегла к блаженному Иоанну и с рыданием сообщила ему, что царица отняла у нее виноградник, — последнюю надежду на прокормление детей. Иоанн немедленно отправил с архидиаконом Евтихием письмо к царице, склоняя ее на милосердие, напоминая о добродетельной жизни ее родителей, о добродетелях прежних царей, приводя ей на мысль страх Божий, устрашая ее душу напоминанием о Страшном Суде Божием и умоляя ее возвратить виноградник бедной вдове. Царица, не повинуясь наставлению Иоанна и не слушая его молений, написала ему суровый ответ, в котором она ссылалась на древние царские законы, и, как будто обиженная им, гордо заявляла, что более не будет сносить такой обиды.
— Ты, — писала Иоанну царица, — не ведая царских постановлений, осудил меня в своих речах, как совершающую беззаконие, и обидел меня, но я не потерплю более твоих оскорбительных речей, не потерплю и тебя, не перестающего наносить мне оскорбления.
Прочитав сие письмо, святой Иоанн сам отправился во дворец к царице, где снова кроткими словами стал увещевать ее, сильнее прежнего умоляя и настаивая, чтобы она отдала виноградник вдовице.
Царица отвечала:
— Я уже писала тебе о том, что установлено прежними царями относительно виноградников. Пусть вдова выберет вместо своего другой виноградник или получит за свой деньги.
На это святой сказал:
— Она не требует иного виноградника и не ищет вознаграждения за отнятый у нее, но просит возвращения отнятого. Итак, отдай ей ее виноградник!
Царица отвечала:
— Не сопротивляйся древним царским законам, ибо не к добру послужит тебе такое сопротивление.
— Не оправдывай свои действия древними уставами и законами, которые постановили цари языческие! — сказал на это святой угодник Божий. — Тебе, благочестивой царице, ничто не препятствует уничтожить закон несправедливый и установить справедливый. Отдай же виноградник обиженной, дабы я не назвал тебя второй Иезавелью [48], и ты не подверглась бы проклятию, подобно этой нечестивой царице Израильской.
Когда он произнес сие, царица воспылала сильным гневом и огласила воплем царские палаты, обнаруживая сокровенный яд своего сердца:
— Я сама отомщу тебе за себя, и посему не только не возвращу женщине ее виноградника, но и другого не дам, не дам и денег за присвоенный мною, а тебя за обиду накажу достойным образом.
И она приказала силою удалить святого Иоанна из царской палаты. Изгнанный царицею с таким бесчестием, святой Иоанн повелел своему архидиакону Евтихию, под угрозою наказания, исполнить следующее:
— Скажи церковным привратникам, чтобы они, когда царица подойдет к церкви, затворили пред нею двери и не позволяли ей и всем, кто придет с нею, войти в церковь; пусть привратники скажут ей, что так повелел сделать Иоанн.
Когда наступил праздник Воздвижения Честного Креста и весь народ собрался в церковь, пришел туда и царь с своими вельможами, пришла и царица со всею своею свитою. Когда привратники увидели царицу, то затворили пред нею церковные двери, не позволяя ей, согласно повелению патриарха, войти внутрь. Тогда царские слуги закричали:
— Отворите госпоже царице!
Но привратники отвечали:
— Патриарх не приказал пускать ее!
Исполнившись стыда и злобы, царица сказала:
— Смотрите все, какой позор причиняет мне этот строптивый человек! Все невозбранно входят в церковь, и только мне одной он воспрещает это. Разве я не могу отомстить ему и низложить его с престола?
Когда она так взывала, один из пришедших вместе с нею, обнажил меч и замахнулся им, желая ударить в дверь; и вот внезапно рука его отсохла и стала недвижимой, как омертвелая. Увидев сие, царица и вся ее свита пришли в ужас и возвратились обратно; а тот, у которого отсохла рука, вошел в церковь и стал посреди толпы, вопия громким голосом:
— Владыка святой! помилуй меня и исцели иссохшую мою руку, поднявшуюся на святой храм; я согрешил — прости меня!
Уразумев причину иссушения его руки, святой приказал ему омыть ее в алтарной умывальнице, и рука тотчас исцелела. Видя такое чудо, весь народ воздал хвалу Богу. Все сие не сокрылось и от царя; но, зная злой нрав царицы, он не придавал происшедшему никакого значения и, уважая святого Иоанна, с любовью слушал его поучения. Но царица всеми силами добивалась изгнания Иоанна, чего она вскоре и достигла.
В это время, в Константинополь прибыль святой Епифаний, епископ Кипрский, имея при себе сочинения, написанные против Оригена. Сошедши с корабля, он вошел в церковь святого Иоанна Предтечи, отстоящую от города на расстоянии семи стадий [49], отслужил здесь литургию и совершил посвящение в диакона, вопреки канонам [50], запрещающим епископу, без разрешения епархиального архиерея, посвящать кого бы то ни было в чужой пастве [51]. После сего он прибыл в город и поселился в одном частном доме. Всё это стало известным святому Иоанну; однако он не разгневался на Епифания за то, что тот посвятил в его епархии диакона, — ибо считал его за святого и незлобивого мужа; мало того: он отправил к Епифанию послов с просьбою придти к нему и поселиться вместе с ним в патриаршем доме, как поступали все епископы. Но Епифаний не соглашался на это и даже не желал видеться с Иоанном, а его посланным отвечал: