Живая вода мертвой царевны
Шрифт:
– Не могу, – жалобно произнес Сеня.
– Почему? – обозлилась я.
– Не могу, – повторил он, – оставь меня, Степа.
– Ну, уж нет, – возмутилась я, – вон отправишься ты! А я буду наблюдать, как ты удаляешься в гостиницу!
– Нет, – затряс головой идиот, – ни за что! Ой, кто это?
Я оглянулась и увидела на полянке в свете фонаря Анжелу Сергеевну. Филиппова топала ногами по траве. Она пыталась очистить свои туфли от налипшей на них грязи. Я решила напугать окончательно обнаглевшего Сеню.
– Вот видишь! Уже люди начинают в саду появляться. Сейчас при всем честном народе ты объяснишь
– Степочка, погаси фонарь, пусть свет потухнет, если свет потухнет, никто не увидит, думаю я, – заскулил Сеня, – я правильно думаю!
– Нет, ты глупо думаешь, глупо думаешь ты, – отрезала я и потрясла головой. Идиотизм заразен, я переняла манеру разговора нашего Цицерона. Степа, следи за своей речью. – Снова придет день, и тебя все равно увидят на поляне. Вставай, Семен!
– Солнце! – воскликнул рабочий. – Оно взойдет!
– Непременно! – пообещала я. – Ты собираешься изображать из себя садовую фигуру?
– Солнце станет! Светло! Портки снять надо, думаю я! Оно же за одежду уцепится! Мыслю я! Я размышляю, сглаз на брюках повиснет и никуда не денется, полагаю я, а думаю я правильно. Порча в карман заползет, затаится, берлогу откопает, полагаю я, где смысл в росе кататься?
– Эй, тебе не холодно? – спросила я. – Разделся до пояса, сидишь в траве, так сказать, топлес.
– В лес я не топал, – простонал Сеня, – там роса плохая, на лужайке лучше. Сивка-бурка по полю катался! Читал я сказки! Сказки я читал! Образование имею!
– Ну, хватит! – решительно заявила я. – Или ты встаешь и уходишь в дом, или Белка узнает обо всех твоих художествах, про разбитые стекла и вопли на рассвете.
– Степа, закрой глаза! – потребовал Семен.
– Ага, а еще попрыгать на одной ноге, посвистеть и потом сплясать нижний брейк? – фыркнула я. – Нетушки! Хочу убедиться, что ты удалишься в отель. Айн, цвай, драй! Битте, герр Семен!
Сеня медленно выпрямился, я взвизгнула и зажмурилась.
– Он голый! – ахнула Анжела Сергеевна. – Совсем! Напрочь без одежды!
– Что происходит? – сдавленно спросила я.
Послышались топот и удаляющийся голос Сени:
– Порча в одежде застревает, думаю я! Намекал тебе! Изнамекался я! Одежду снял я! Не поняла ты! Заставила так идти!
Я приоткрыла один глаз, потом второй.
– Голый мужик в саду! – обморочно произнесла Филиппова. – Ни нитки на нем не было! Пронесся мимо, чуть с ног не сбил, я так испугалась! Никогда не видела подобного зрелища! Пойду в дом, скоро на работу собираться надо.
Придерживая локтем свисавшую с плеча сумочку, Филиппова направилась в сторону крыльца. Я поплелась следом. То, что Анжела никогда не видела голого мужчину, неправда. У нее есть дочь, значит, хоть один раз она все-таки лицезрела мужика без одежды. А с Семеном я разберусь, он у меня получит за глупую идею кататься в траве без подштанников. Ему кто-то наплел про застревающую в кармане порчу или он сам додумался до этого?
Глава 27
Две первые пары у нас сегодня занимает физкультура. С Андроном Михайловичем, под присмотром которого наша группа бегает кросс или занимается тупыми упражнениями в зале, договориться очень легко. Если уж совсем честно, то на физру не ходит
– Козлова! Степанида!
Преподаватель открывает журнал, водит пальцем по графе и объявляет:
– Стопроцентная посещаемость в семестре, участие в забеге на километр, занятия в волейбольной секции. Две тысячи за все!
И нам удобно, и физруку хорошо. Обычно вместо физры я просто сплю до девяти утра, а затем собираюсь без спешки и еду на занятия, в полдень начинается семинар по немецкому, его ведет Грачева. Но сегодня я вылезла из-под одеяла ни свет ни заря и укатила из Караваевки на первом автобусе. Уж очень меня разозлило поведение Виктории Павловны, я решила посмотреть в глаза приятной во всех отношениях старухи и сказать ей:
– Отлично знаю, чем вы занимаетесь! Зарабатываете деньги, обманывая несчастных женщин, у которых пропали дети. Или вы немедленно прекращаете прикидываться экстрасенсом, или я иду в полицию.
Надеюсь, бабка испугается и не сообразит, что стражи порядка никогда не обратят внимания на мое заявление, они попросту отмахнутся от меня со словами:
– Этак каждый придет и на любого настучит. Где доказательства деятельности пенсионерки?
Только в кино дежурный по отделению моментально начинает действовать, если к окошку рецепшн, или как там у них называется место, где полицейский фильтрует вошедших с улицы граждан, вбегает тетка и кричит:
– Скорей! Я знаю! Мой сосед убил свою жену! Ее уже целых три часа нет дома!
Услыхав вопль, полицейский хватает телефон и отдает распоряжение:
– Ребята! Срочно выезжайте! Машина ждет!
Ни малейшего отношения к реальности эта сцена не имеет. В действительности толстый дядька лениво оторвет взор от газеты и процедит:
– Гражданочка! Тут вам не контора по ловле тараканов. Вы видели труп соседки? Нет? Ну так приходите с заявлением, когда сосед зарежет жену. Не мешайте нашей работе. Что? Слышали, как он обещал выбросить бабу из окна? У него получилось? Нет? На недовыброс человека никто не выезжает. Ступайте домой спокойно, не шумите.
Кипя от негодования, я спешила от остановки к дому, где работает брачное агентство. Контора начинает прием посетителей в два часа дня, сейчас там нет ни одного человека, сваха и психолог придут еще нескоро, но мне они и не нужны.
Виктория Павловна открыла дверь и поразилась:
– Степочка? Почему так рано? Разве ты работаешь в первую смену? Всегда приходишь вечером! Что случилось, деточка?
Я бесцеремонно шагнула в квартиру бабки.
– Нам надо поговорить.
– О чем? – насторожилась старуха.