Живее всех живых (сборник)
Шрифт:
С десяти километров деталей не разобрать. Лоскутное одеяло где-то далеко внизу – и то, если повезёт и не будет облачности. А так: пушистый белый ковёр, медленно плывущий за иллюминатором, и пронзительная синева вверху. И в качестве последнего штриха – миловидная стюардесса, предлагающая чай-кофе-сок…
За сотни тысяч световых лет от Земли, на планете, название которой никто не знал, было лето. Вечное лето. На вершине холма, поросшего сочной зелёной травой, стоял мужчина, уперев руки в бока. На нём были джинсы и широкая ковбойская рубаха. Мужчина слегка щурился от яркого солнца и улыбался. Его взгляд был устремлён вниз, к подножью холма.
Немецкая овчарка, высунув язык, неслась
Андрей присел на одно колено и протянул руки вперёд. Гольд больше не мог сдерживаться, и, хотя до Хозяина было ещё далеко, прыгнул. Собаки не умеют летать, но то на Земле. А здесь пёс парил в метре над травой, вытянувшись струной, не сводя глаз с Божества.
Андрей не выдержал удара и повалился на спину. Он лежал и хохотал, крутя головой и стараясь уклониться от влажного и горячего собачьего языка.
С высоты ста метров они были очень хорошо видны – две копошащиеся фигуры на вершине изумрудного холма. Гольд. И его Хозяин.
Холмик был хорошо виден с дороги. Штакетина с прибитой картонкой: БАРБОС. ЖДАЛ ХОЗЯИНА СЕМЬ ЛЕТ. Никто ведь не знал, как его на самом деле звали…
Шесть фур медленно, одна за другой, проехали мимо. Каждый водитель давил клаксон. Встречные машины непроизвольно сбавляли ход, их водители непонимающе пялились на колонну КАМАЗов, СуперМАЗов, Сканий, устроивших громкую какофонию возле придорожного кафе.
А из динамиков, встроенных в передние двери, нёсся древний мотив, неизвестно каким образом затесавшийся в ротацию модной FM-станции:
If it takes foreverI will wait for youFor a thousand summersI will wait for you…Под небом голубым
За миллионы лет до…
Самка диплодока перестала жевать и вопросительно посмотрела на детёныша. Её первенец, мирно пасущийся на небольшом отдалении, неожиданно выгнул шею вверх и жалобно завыл. Самка издала протяжный вой, который, умей она говорить, означал бы: «Чего ты испугался, глупый?» Действительно, диплодоки, ввиду своих ошеломляющих размеров, имели крайне мало естественных врагов среди себе подобных. И уж точно опасность не могла прийти с неба. Но детёныш опустился на траву и заскулил. Маленькая головка на толстой длинной шее торчала вверх, как нераспустившийся бутон сказочного исполинского цветка.
Самка подняла голову. Птеродактилей поблизости не было. Но то, что творилось выше, гораздо выше той высоты, на которую способен забраться самый крупный и сильный летающий динозавр, привело её в полное замешательство. Такого никогда не было на её памяти. Самка не знала, бояться ей или нет, но на всякий случай требовательно мыкнула на детёныша. Того не пришлось звать дважды. Он поднялся с земли, засеменил к матери, уткнулся в её левую переднюю ногу, а шею изогнул так, что голова оказалась под материнским животом. Спрятавшись таким образом от всех мыслимых и немыслимых неприятностей, детёныш перестал дрожать и успокоился. Не буду смотреть на это и бояться, пусть мама смотрит.
Самка смотрела вверх и испытывала… удивление? К сожаленью, её мозг был слишком мал, и такие сложные эмоции были ей недоступны. Детёныш рядом, трётся головой о брюхо, а значит, материнский инстинкт может отдыхать.
Аркадианин понял, что следующего удара ему не выдержать. Генератор магнитного поля гудел на пределе возможностей. А подпитки с момента последней атаки почти никакой не поступало. Вражеский корабль загнал его в зону над магнитным полюсом планеты и не выпускал. Полусферы мерцающих магнитных покрывал были совсем рядом, только дотянись. Но враг атаковал всякий раз, когда до спасительных полей оставалось рукой подать.
Впрочем, аркадианин платил тем же. Ведя бой практически в невесомости, высоко над атмосферной шапкой планеты, он лишал противника главного преимущества. Гравитационному преобразователю для подзарядки требовалось как минимум «же». Видя, как неуклюже вражеский корабль завершает манёвр после атаки, чуть не стоившей ему жизни, аркадианин с надеждой заметил, что гравидвигатель противника в столь же плачевном состоянии, что и его магнитогенератор. Такой шанс нельзя было упускать, и он пошёл ва-банк.
Поднырнув снизу под серебристую сферу Последователя Воды, аркадианин дал полную мощность (всю, что осталась!) на носовой расщепитель. Почерневший эллипсоид, отражавший когда-то в чистом зелёном спектре и казавшийся оттого гигантским изумрудом, выплюнул пучок невидимых глазу частиц. Поток деструктурирующего излучения, разрушающего внутримолекулярные магнитные связи, с неумолимой быстротой понёсся к кораблю Водного. Мерцающая сфера пошла разводами, пытаясь сконцентрировать оставшуюся мощность в месте предполагаемого удара, но… Видимо, гравитационный преобразователь выдохся сильнее магнитного генератора.
Аркадианин ясно увидел момент удара. Сфера вспыхнула сверхновой, и он на мгновенье ослеп, несмотря на включившиеся светофильтры. Зрение вернулось, и рубку эллипсоида сотряс восторженный крик. Слава Смотрящим! Враг повержен!
Но миг радости был недолгим. В следующее мгновенье восторг сменился смертельным ужасом. Аркадианин понял, что это конец, но поверить так и не успел.
За миг до коллапса гравитационный преобразователь на корабле Последователя Воды впитал в себя высвободившуюся колоссальную энергию от мириада распадающихся молекул, образующих сферу корабля. И достиг пика мощности, оголив планету, а заодно и её спутник. Лишившись гравитации, планета вздохнула, разбухла и вновь съёжилась до прежних размеров. Но в ту самую секунду «крылья бабочки» – магнитные полусферы планеты – сомкнулись и закоротили, сожгли магнитный генератор на его, аркадианина корабле. Последней его мыслью было: «Как же так?» Испепеляющее жёсткое излучение такого близкого светила этой системы, более не останавливаемое мёртвыми защитными экранами, за несколько секунд превратило тело космонавта в дымящуюся головёшку. И теперь уже точно чёрный эллипсоид начал свой неспешный бег по снижающейся орбите. Орбите, которая через много-много лет превратит корабль в крупный метеор, сгорающий в плотных слоях атмосферы.
Последнее, что увидела самка диплодока, была ярчайшая вспышка, расколовшая небо. Когда боль от сожжённых глаз достигла мозга, самка истошно взревела. Но рёв внезапно оборвался в тот миг, когда лишившаяся удерживающей силы атмосфера планеты рванула вверх. Давление упало до нуля, и, одновременно с вскипевшей кровью и разорванными лёгкими миллионов её обитателей, Земля перевернула новую страницу в своей истории.
Чуть позже