Живешь только трижды
Шрифт:
Ничем не выдавая своего волнения, Бондарь уточнил:
– Итак, та, прежняя Ариана была беременна?
– Шестой месяц пошел, – подтвердила беспрестанно ерзающая на сиденье Елена. – Куда ж с таким брюхом на сцену?
Смена солистки произошла буднично. В один прекрасный день настоящая Ариана Патрича позвонила Елене и печально сообщила, что уходит из ансамбля. На вопросы отвечала односложно и как-то заторможенно, ничего толком не объяснила, а потом вообще бросила трубку. Из прежней квартиры, куда помчалась Елена, подруга выписалась, о своем новом местонахождении никому не сообщила, а Геннадий Малютин,
Кстати, если в истории фигурировали целых две Арианы, то Малютин был в единственном экземпляре, и характеристика, данная ему супругами Потоцкими, заметно отличалась от той, которую предоставили бывшие сослуживцы офицера подлодки. Скорее всего, они умышленно попытались очернить старпома как можно сильнее, чтобы свалить всю вину на него одного. Ведь разглашение военной тайны уголовно наказуемо, и пропажа гидроакустического маяка АЛП-440 грозила серьезными неприятностями всем должностным лицам, не проявившим достаточной бдительности. Объявив Малютина пьяницей, лодырем и дебоширом, капитан переложил всю ответственность на своего помощника, а сам остался в стороне. Между тем старпом ни разу не допивался до белой горячки и вел себя в обществе как подобает морскому офицеру.
– Да, – говорил Стас, – в последнее время он частенько закладывал за воротник, но чем еще заниматься на подлодке, безвылазно стоящей у причала? Денег нет, перспектив нет, надежды на перемены к лучшему давно рухнули. Вы ведь знаете, что украинское правительство требует вывода российского флота из Черного моря?
– Кое-что слышал об этом, – подтвердил Бондарь.
– Ну вот. А это неизбежное сокращение личного состава. Гена как узнал об этом, так сразу потемнел, осунулся. Ну и вошел в штопор.
– А запивал он красиво, – мечтательно сказала Елена. – Арианочку цветами осыпал, нас всех угощал шампанским, романсы пел, тосты произносил…
– За успех нашего безнадежного предприятия, – пробормотал Бондарь. – Так любил говаривать Малютин перед тем, как опрокинуть третью рюмку.
– Ну да, – воскликнул Стас. – Так вы знакомы?
– Самую малость.
Бондарю вспомнилась морская фуражка, обнаруженная в доме лже-Арианы, батареи пустых бутылок возле продавленного дивана. Неужели это была лишь бутафория? Или Малютин все же бывал в доме на улице Басманной? Если да, то зачем? Если нет, то к чему весь этот цирк?
– Значит, – медленно произнес Бондарь, – Геннадий Викторович оставил о себе хорошие воспоминания. Рад за него. Но куда он мог подеваться?
– Уехал вместе с Арианочкой, – предположила Елена. – Узнав, что она ждет ребенка, он сразу заявил, что женится на ней.
– Почему они тянули с оформлением отношений? – спросил Бондарь.
– Ну, – подключился Стас, – Ариана колебалась. Понимаете, в обычном подпитии Гена был душой компании, любо-дорого посмотреть. Но если веселье затягивалось на два-три дня, его словно подменяли. Он мог нагрубить, становился невменяемым.
– Домогаться начинал, – принялась ябедничать Елена. – Я-то себя блюсти умею, а вот некоторые легкомысленные особы откровенно вешались ему на шею. Арианочка ужасно переживала. Одно время даже подумывала сделать аборт. Я ее отговорила. Сама-то я никогда не залетала. Неужели так трудно предохраняться?
– Не знаю, – честно произнес Бондарь. – Вы мне вот что лучше скажите… Как произошла замена прежней Арианы новой? Она же не с неба к вам свалилась?
– Не с неба, – подтвердила Елена. – Прямиком из директорского кабинета. Там есть так называемая комната отдыха. Не знаю, чем они там занимались, но у директора был весьма бледный вид, когда он пришел к нам, чтобы сообщить новость.
– Мы пытались возражать, – продолжил Стас, – но он был непреклонен. Теперь у вас будет другая Ариана Патрича, сказал он. Мол, ее имя значится в афишах, а менять их накладно. Пусть все остается как есть.
– А у самого щека дергается, – припомнила Елена. – Неудивительно. Не знаю, как насчет всего остального, а вокальные данные у новенькой препаршивые. Открывать рот в директорском кабинете и на сцене – не одно и то же.
Это было сказано со знанием дела, но Бондарю не хотелось углубляться в эту тему. Поэтому он повернулся к скрипачу:
– Как отнеслись к замене остальные музыканты?
– Предполагаю, что крайне отрицательно, – ответил Стас.
– Предполагаете? Разве вы не поинтересовались их мнением?
– Да они рассчитались, все сразу, – обиженно сказала Елена. – Даже попрощаться не соизволили, просто не вышли на работу, и точка. А ведь кое-кто из них был нам многим обязан. – Она деловито огладила свои бедра. – Я восприняла это как подлость с их стороны.
– Мы оба восприняли, – уточнил Стас. – Это был предательский удар в спину. Никогда не ожидал такого от тех, кого считал не просто своими коллегами, но и друзьями.
– Да, у нас была отличная компания. – Елена набросила на плечо левую бретельку, что вызвало моментальное соскальзывание правой. – Знали бы вы, какое взаимопонимание царило между нами…
– Совершенно верно, – подтвердил Стас. – Я доверял ребятам, как самому себе.
Судя по кривой усмешке, тронувшей губы его жены, он делал это напрасно, но Бондарь затеял разговор не для того, чтобы обсуждать чьи-то нравственные устои. Задавая один наводящий вопрос за другим, он выяснил, что четверых мушкетеров новая Ариана привела с собой. Таким образом, вся эта братия с улицы Басманной представляла собой не столько музыкальный коллектив, сколько самостоятельную боевую единицу, прикрывающуюся наспех сочиненной легендой. Ни одна иностранная разведка не позволила бы себе действовать так грубо и вызывающе.
Бондарь уже почти не сомневался в том, что они с Костей столкнулись с оперативниками Службы безопасности Украины. Именно эсбэушники могли вынудить директора ресторана принять на работу новых сотрудников, а прежних – удалить подальше, чтобы не путались под ногами.
С какой целью? Ответ на этот вопрос тоже лежал на поверхности. Ариана и ее команда подстерегали тех, кто охотится за прибором, похищенным с русской подлодки. То есть Бондаря и его напарника. А также их анонимных конкурентов, тоже установивших наблюдение за домом номер двадцать два. В таком случае, гидроакустический маяк служил лишь приманкой. Не нужно было иметь семь пядей во лбу, чтобы оценить эффективность подобной ловушки. Но следовало хорошенько пораскинуть мозгами, дабы противник сам очутился в вырытой для других яме.